«… он <…> бывал и тёмен, и двуличен и неискренен».
Художник Юрий Павлович Анненков высказался чуть определённее:
«Писать о Маяковском трудно, он представлял собою редкий пример человеческой раздвоенности. Маяковский-поэт шёл рядом с Маяковским-человеком, почти не соприкасаясь друг с другом. С течением времени это ощущение становилось настолько реальным, что, разговаривая с Маяковским, я не раз искал глазами другого собеседника».
Даже в опубликованных в советское время (то есть самым тщательнейшим образом отредактированных) биографиях «лучшего, талантливейшего поэта» то и дело возникает образ «другого» Маяковского, встречаются нестыковки, несоответствия и прочие «тёмные» места и неразгаданные загадки.
Два десятилетия тому назад журналиста Валентина Ивановича Скорятина изумило утверждение кинорежиссёра Василия Васильевича Катаняна, заявившего:
«Известны все обстоятельства гибели Маяковского».
Скорятин в недоумении спрашивал:
«Неужели все? А вдруг кое-что ещё неизвестно, а то, что известно, можно прочитать сейчас иначе?.. Не лучше ли будет для дела, если мы спокойно и непредвзято разберёмся в давней трагедии?»
Предложение дельное и вполне логичное. Тем более что и Светлана Ефимовна Стрижнева, директор Государственного музея В.В.Маяковского, опубликовавшего следственное дело поэта, написала:
«… в истории самого дела много тёмных мест, высветить которые предстоит специалистам – историкам и литературоведам».
А сохранился ли ключ к этим таинственным секретам?
Должен сохраниться! Ведь в благоговейной тиши архивов лежат груды документов, способных разъяснить многое. Но знакомство с ними…
«… может оказаться шагом в бездну. Правда жестока!»
Именно так пророчески предупреждал Валентин Скорятин, один из тех, кто достаточно скрупулёзно изучал житие Маяковского.
Но какая именно «бездна» имелась в виду? Что за «жестокая правда» могла заставить чекистов бросить все дела и примчаться в комнату расставшегося с жизнью поэта?
Многие годы ища ответы на эти вопросы, неутомимый маяковсковед из Швеции Бенгт Янгфельдт в одной из своих книг высказал осторожное предположение:
«Не знал ли он слишком много, и, если да, может быть, существовали компрометирующие документы, которые следовало уничтожить?»
Российский писатель Аркадий Иосифович Ваксберг, тоже писавший о Маяковском и о времени, в котором он жил, причину внезапного появления в комнате-лодочке высокопоставленных чекистов объяснял так:
«Искали, может быть, не компромат, а сведения, не подлежащие оглашению, следы чего-то такого, откуда „выходов нет“. <…> Главное, что-то искали, притом искали торопливо. Это явствует из всех источников, которыми мы располагаем».
