– Твои-то уж точно. – Шариф пыхнул сигарой и засмеялся. – Вон, даже синяя птица удачи есть. – Он указал сигарой на ту самую последнюю справа во втором ряду мадагаскарскую кукушку. Вид у неё был необыкновенно притягательный и чрезвычайно глупый. – Кому письмецо?
Бернар, вместо ответа, молча, вытащил из конверта мягкий, ровно исписанный лист бумаги, вырванный из какого-то фирменного блокнота, отложил конверт на стол, и стал медленно читать:
Дорогой дядя! Пишу тебе, чтобы узнать, как ты поживаешь, как здоровье твоих домашних. А у меня, слава богу, всё хорошо, чего и вам желаю, и молю бога, чтобы у вас было всё благополучно. Письмо пишет за меня, по моей просьбе, мой друг Бернар, сын Диалло, внук Маду…
– Не переживай, у нас, у негров (Бернар специально сказал не «у чёрных», а «у негров») письма написанные под диктовку, не считаются приватной информацией. К тому же, уверен, его будет вслух читать вся деревня.
Шариф пожал плечами, как знаешь.
Бернар продолжил, почесав нос.
…Как ты, вероятно, уже знаешь, я нахожусь в Париже. Я, слава богу, здоров и всё время думаю о вас. Я приехал во Францию не для того, чтобы стать бродягой или бандитом, а для того, чтобы устроиться на работу, зарабатывать понемножку…
Художник немного насторожился, текст письма показался ему откуда-то знакомым.
…и для того, также, чтобы научиться какому-нибудь хорошему ремеслу. В Дакаре работы не найдёшь, а я не могу целыми днями и даже годами сидеть сложа руки. В молодости это совсем не годится. На дорогу я занял денег. Конечно, нехорошо, что я ничего не сказал ни тебе, ни матери, но право я не мог оставаться и ждать…
Шариф начал догадываться, он забарабанил пальцами по потёртым деревянным подлокотникам, а Бернар, заметив краем глаза, что художник начинает выказывать весёлое возбуждение, и сам уже не мог читать серьёзно.
…неизвестно чего, и кормиться воздухом. – Бернар хохотал, глядя на друга, так, что даже слегка помял листок. – Не надо слушать всякие россказни. Если кто пропадёт во Франции, сам виноват…
– Ах ты, гуталиновая рожа! – Шариф весело запустил в Бернара маленькой атласной подушкой. Тот поймал её на лету и метко возвратил обратно. – Ты думаешь, я не читал Усмана Сембена? Это же «Почтовый перевод»!
– Отстань от меня, старый муэдзин! В смысле, я хотел сказать «старый мудак»!
Шариф гонялся за Бернаром по мастерской, пару раз, чуть не сбив с ног свой рабочий мольберт, и один раз чуть не упал, споткнувшись о старое ведро, служившее ему водосборником на случай протекания крыши.
