Коза опять жалобно заблеяла, что-то залопотал зелёный попугай, будто деревянная колотушка замолотила по бревну. Ветерок щекотал волосы на затылке. Должно быть, приятно смотреть на кровавые схватки сверху. И чувствовать себя в безопасности.
У двери лежала мёртвая девушка. Смерть наступила недавно, так как кровь ещё не успела запечься. Огюстен не стал смотреть ей в лицо. Слишком много держалось в памяти лиц, которые следовало забыть.
Он вытащил пистолет. Отдёрнув полог, заглянул внутрь. Его окутал смрад смерти. Не дав себе времени отступить, капитан Форнье шагнул через порог.
Там лежала старуха с наполовину отрубленной головой и младенец с размозжённым черепом. Мозги красно-серым пятном забрызгали очаг. Крошечные ручки были сжаты в кулачки, как у маленького сумчатого зверька.
«В нас, людях, не осталось ничего человеческого», – подумал Огюстен.
Интересно, кто это сделал, мелькнуло у него в голове. Мароны? Повстанцы? Другой патруль?
Убийцы всё перевернули вверх дном, вытряхнули, рассыпали в поисках чего-то ценного в этом нищем доме.
Огюстену очень хотелось надеяться, что кровь, в луже которой он стоял, не просочилась внутрь. Если кровь пропитает швы ботинок, от неё уже не избавиться.
Перевёрнутая корзина для маниоки осталась цела. Мародеры высыпали всё, что можно, раскидав по полу, но корзину не тронули, хотя в ней как раз и могло таиться то, что они искали. Она стояла, как божок-хранитель домашнего очага.
Огюстен пнул её ногой, и та откатилась в угол.
А прямо оттуда, улыбаясь, показалась совершенно голая девочка лет четырёх-пяти с очень тёмной кожей. Ножки её были все вымазаны в крови убитых родных. Под пристальным взглядом Огюстена она спрятала испачканные кровью ручонки за спину и присела в неловком реверансе.
– Ki kote pitit-la? – спросила она на креольском.
И добавила по-французски:
– Добро пожаловать в наш дом. Наша коза Элоиза даёт хорошее молоко. Вы слышите, как она мекает? Я с радостью подою её для вас.
Капитан Огюстен Форнье стоял молча, разинув рот.
Малышка повторила:
– Вы, должно быть, проголодались. Я могу надоить вам молока.
Огюстен перекрестился.
Её улыбка светилась детской жизнерадостностью.
– Вы возьмёте меня с собой?
Капитан так и сделал.
