— А ты что делал? — после паузы повернулась она ко мне.
И мне, и Дзидре она говорила «ты», хотя на брудершафт мы с нею не пили. Я на это не обижался — как-никак она была постарше, да и бригадир к тому же. Надеюсь, что и Дзидру тоже это не задевало, хотя временами она становилась высокомерной, как племянница самого дьявола.
— Занимался самым трудным, — без улыбки ответил я.
Две пары глаз обратились на меня.
— Чем же, если не секрет?
— Думал.
Дзидра улыбнулась, а Гундега рассмеялась, но как-то неестественно: громко и резко.
— И что же вы надумали? — вдруг перешла она на «вы».
— Пока ничего. Я, видите ли, думаю, как найти палку об одном конце. У всех палок два конца, отруби один — все равно остаются два. А мне нужна палка с одним концом.
— Ну, думай на здоровье, — снова перешла Гундега на «ты».
Мы долго ели молча, так, что за ушами трещало, потому что варево действительно оказалось вкусным. Только сейчас Гундега заметила на столе мясо и разрезала его пополам.
— Вам всю ночь работать, а я только подброшу вас до сушилки, поставлю мотоцикл и буду свободна.
Я взял свою часть, а Дзидра, покачав головой, разрезала свою еще раз пополам и половину положила на тарелку Гундеги.
Когда мы поели, хозяйка снова пригласила нас в комнату и открыла буфет, одна из полок которого пестрела разноцветными этикетками.
— Может, посошок перед работой? — предложила она и взяла стакан. — Что налить?
Я хотел уже ткнуть пальцем в бутылку «советского джина», но ощутил прикосновение Дзидры к своему локтю и покачал головой.
— Спасибо, только лучше не надо. Ночью может отказать мотор.
Я вспомнил, как минувшей ночью чефирьный кейф боролся во мне с сивушным хмелем.
— Вот чайку — с удовольствием, он дает силу.
— Ради бога! — Гундега недовольно, как мне показалось, захлопнула дверцу буфета, и мы вернулись на кухню, где она включила электрический чайник. Дзидра принялась мыть посуду.
— Оставь, милая. Я сама, — запротестовала Гундега, но так неуверенно, что Дзидра не сочла нужным даже ответить.
— Утвердили план мелиорации, — ни с того ни с сего начала вдруг Гундега. — Начнут с моей бригады. Так выгоднее и мелиораторам, и колхозу. Тогда и в самое сырое лето комбайны смогут добраться до любого закоулка. Сейчас на многих полях застревают.
Помолчала и заговорила опять совсем о другом.
— Придется все-таки выручать драчунов. Люди все-таки, а мне работники нужны, как воздух.
И еще:
— Студентов у меня забрали. Я, мол, уже картофель копаю, а у других еще яровые на вешалах. Но вас двоих я отстояла, вы мне нужны здесь. Я друзей не забываю.
