Мы, старые офицеры 1-го Туркестанского батальона, в большинстве своем уже штабс-капитаны, держались немного в стороне от пьяной компании Федорова, за что не были в чести.
Весь наш 2-й батальон помещался в казармах бывшего 4-го стрелкового батальона. Фельдфебелем 7-й роты был сверхсрочный прапорщик Зубков. Хозяином в роте был он, а ротный командир Кессарийский занимался богослужебными делами. Поэтому мое появление пришлось не по вкусу Зубкову. Пришлось некоторое время обламывать эту «аристократическую» фигуру, но в конце первого года Зубков уже ходил у меня в «шорах».
Обучали стрелков взводные унтер-офицеры, в большинстве своем толковые и старательные солдаты, понимавшие важность возложенной на них задачи. С рядовыми стрелками я жил в мире. Редко приходилось накладывать на них дисциплинарные взыскания: они поняли мое требование — не скрывать своих проступков. Видя, что я в таких случаях не накладываю взысканий, они доверяли мне.
Распорядок учебного дня был тот же, что и раньше: занятия с 8 до 12, затем с 3 часов дня до 5.30 вечера. Потом я присутствовал на занятиях офицеров. В 9.30 ко мне на квартиру являлся с рапортом фельдфебель. С ним мы обсуждали различные ротные дела — учебные и хозяйственные. Дальше следовало время моей личной учебы, т. е. чтение новых книг или разработка военно-исторических примеров. В час ночи я ложился спать с тем, чтобы в 7 часов встать и начинать снова свой трудовой день.
В программу занятий со старослужащими солдатами я ввел изменения. На большом ящике с песком старослужащие проходили тактику отделения и взвода, решали задачи и отдавали соответствующие распоряжения и команды. В более усложненной обстановке проводились занятия с унтер-офицерами роты. В офицерском собрании решались задачи на полк. Велись эти занятия по батальонам. Во 2-м батальоне они были возложены на меня.
В 1910 году подготовка офицерского состава шла с учетом опыта русско-японской войны. Командующий войсками генерал Самсонов, как бы ни был занят делами по генерал-губернаторству, требовал регулярных докладов от офицеров Генерального штаба в гарнизонных собраниях. Такое приказание командующего войсками произвело прямо ошеломляющее действие. Ясно было, что на походах Александра Македонского уже не отыграешься, а нужно изучать опыт русско-японской войны. Тотчас же по принятии роты я получил из штаба округа запрос, на какую тему я желаю сделать сообщение в гарнизонном собрании. Так как времени давалось только три недели, то я, не задумываясь, сообщил свою первую академическую тему: «Операция 2-й русской армии под Сандепу». Тема была утверждена. Пришлось сделать новые схемы, так как старые я оставил в Петербурге.
