Капитан Рот, как лицо, ответственное за эти доклады, постарался в первую очередь использовать нас, причисленных к Генеральному штабу.
В один из декабрьских вечеров в скромном сюртуке офицера стрелкового полка, с академическим значком на правой стороне, я стоял за кафедрой в большой аудитории и с некоторым чувством страха смотрел, как она наполняется. Здесь были генералы и полковники Генерального штаба, офицеры гарнизона, среди них — непосредственные участники этой операции. Ожидали командующего войсками. Наконец вошел Самсонов, раскланялся со всеми и сел. Овладев собой, я спокойно начал доклад, который продолжался около полутора часов. Обрисовал операцию целиком, сделал в заключение оперативные и тактические выводы. Когда я закончил, Самсонов подошел ко мне и поблагодарил за хороший доклад, кстати, осведомился, кто я такой, с какого года на службе. Пожав крепко руку, он еще раз поблагодарил меня. Так состоялась моя первая встреча с этим замечательным генералом, жестокая судьба которого вписала его имя в историю как неудачника.
Докладом я упрочил свое положение в полку, и пьяная компания Федорова мне уже была не страшна. Завязывались более тесные связи с офицерами Генерального штаба, главным образом участниками войны с Японией. Одним словом, я был уже не просто «момент» (как называли в строю офицеров Генерального штаба), а командир, который вынес кое-что свежее и здоровое из академии.
Время шло незаметно. Наступил 1911 год. Прошли выборы в суд общества офицеров, и я оказался членом этого суда.
Два часа ежедневно по вечерам я посвящал чтению новых книг по тактике, а их выходило много, особенно по русско-японской войне: отчет Куропаткина, тема официальной истории войны. По разным источникам я детально прорабатывал Мукденскую операцию.
Помимо строевых занятий приходилось проверять и хозяйство. То проверишь ротного каптенармуса и сидишь за пересчитыванием хранящихся в ротном цейхгаузе шапок, мундиров, шаровар, сапог, котелков, то берешь на дом книгу каптенармуса и просчитываешь припек и недопек. Нужно было проверить работу ротной сапожной мастерской, чтобы вовремя чинилась солдатская обувь, а также заглянуть в плотницкою, где готовили обстановку для роты: столы, скамейки, тумбочки и табуретки.
Начальников в Ташкенте жило много, и все они посещали роту: то осматривала помещение санитарная комиссия от окружного санитарного управления, то от военно-инженерного управления. Смотрели, в порядке ли содержится шанцевый инструмент, штаб-офицер проверяет содержание и уход за винтовками, экзаменуя в то же время унтер-офицеров и стрелков в знании правил ухода и чистки винтовок. За все, конечно, отвечал ротный командир.
