Птица Маук | страница 24

— Мамонт!

Горюнов оборачивается:

— Где, Кеюлькан? Это дым.

Кеюлькан открыл глаза. И вправду — дым.

Идут дальше, преодолевая крутой подъем. Над ними нависла Птица-Камень. Под ногами осыпаются камни, перекатываются в ущелье.

Кеюлькан боязливо оглядывается. Камни ли это? Нет. Это серые медведи, вставшие на дыбы. Они только притворяются камнями. Кеюлькан поспешно кладет стрелу на тетиву.

— Что случилось, Кеюлькан?

— Звери… там…

— Это камни, Кеюлькан… Только камни…

Кеюлькан вглядывается. Да, он ошибся: камни.

Путники задыхаются в испарениях ущелья. Горюнов закашлялся, упал. Кеюлькан взглядывает вверх.

Скала сейчас потеряла очертания птицы. Вблизи это бесформенный серый камень, ничего больше. Но Кеюлькан понимает: это только новое колдовство. Он ждет, сжимая лук, готовый к отпору.

И вдруг полог дыма, раскачивавшийся над головой, разорвался. Луч пронизал его. И тогда на земле, у подножия Камня, Кеюлькан увидел сидящую Маук.

Она сжалась, уменьшилась в размере. Крылья раскинуты. В цепких когтях сжимает пучок молний. У нее две головы, повернутые в разные стороны, а в разинутых хищных клювах изгибаются язычки.

Но самое пугающее в ней — это блеск. Странное слепящее сияние исходит от нее. Глаза начинают болеть и слезиться.

Правду сказали старики: человеку не дано безнаказанно видеть страшную Птицу!

Горюнов сидит на земле, тяжело дыша, держась за грудь. Тогда с мужеством отчаяния мальчик шагнул вперед и, заслонив его, спустил тетиву.

Странный звон пронесся по ущелью.

Кеюлькан смотрит: Птица не шевельнулась. Замирает эхо звона. Горюнов, очнувшись, схватил Кеюлькана за руку.

— Что это было, мальчик?

Кеюлькан поднял стрелу, отскочившую от Маук: костяной наконечник сломался.

Горюнов бросается к Птице, с силой ударяет в нее копьем. Звон металла, непередаваемо прекрасный, протяжный, как гул колокола, плывет по ущелью, подхваченный эхом.

Тогда с мужеством отчаяния мальчик шагнул вперед и, заслонив Горюнова, спустил тетиву.

Таково последнее перевоплощение Маук. Такова разгадка тайны, мучившей Горюнова на протяжении многих лет пребывания на острове.

Сейчас у ног его свалены неуклюжие старинные доспехи: две скомканные кольчуги, стволы пищалей, несколько заржавленных бердышей. Древки, одежда, человеческие кости в жару ущелья превратились в пепел.

Кем же были люди, добравшиеся намного раньше Горюнова до его земли? Когда и как проникли сюда?

Горюнов нагнулся, поднял медную монету, — куча монет рассыпана на земле. По ободку выбита дата — «1682 год». Итак, неизвестные землепроходцы — вернее всего, казаки Сулейского острога — попали на остров в конце XVII столетия, то есть идя почти по пятам онкилонов.