И главное — сейчас это важнее всех других открытий — на острове есть железо. На острове должно быть железо!
Свет факела уперся в стену. Груда беспорядочно набросанных камней. Тупик? Нет. Здесь должен быть выход. Он был раньше. Потом онкилоны завалили его камнями.
С лихорадочной поспешностью Горюнов расшвыривает камни, расчищая себе путь.
В просвете между камнями открылось ущелье. Клубясь, ползут струи дыма из расщелин. Впереди — и очень близко — знакомые очертания скалы.
Итак, первая часть гипотезы оправдалась. Коридор с магическими рисунками вывел Горюнова, как он и ожидал, на дно ущелья, к самому подножию Птицы-Камня.
Почти над ухом послышалось прерывистое дыхание. Преследователь. Кто же это? Ну, в бой! Поединок ради железа на самом пороге тайны!
Горюнов поднимает факел над головой. Совсем рядом из-за камня поднимается во весь рост Кеюлькан.
— Зачем, Горюн?
— Я же говорил, охота будет опасной.
— Не ходи… Ее жилище там… Ее костры горят… — Мальчика трясет мелкая дрожь.
Ведь, на взгляд онкилона, Горюнов совершает величайшее святотатство. Все, что касается Маук, находится под строгим табу — запретом. Даже пребывание здесь, в преддверии зловещего ущелья, наказывается смертью.
Горюнова растрогало волнение его маленького друга. Ласково, но решительно он отстранил его, шагнул к пропасти.
Голова Горюнова скрылась за камнями.
— Лук! — кричит вслед Кеюлькан. — Ты не взял даже лук!
Мучительна борьба между чувством жестокого страха перед Маук и самоотверженной привязанностью к Горюнову.
— С одним копьем против Маук!..
Кеюлькан схватил лук, решительно полез следом за Горюновым.
Обрыв. Кеюлькан спускается по узкой тропинке.
Дно зловещего ущелья — наиболее глубокая впадина в кальдере. Это Тартар онкилонов — жилище мертвых. Земля растрескалась от внутреннего жара. Из расщелин клубится дым. Горюнов идет, пытливо приглядываясь к земле под ногами, иногда вонзает в нее копье. Кеюлькан, державший лук наготове, идет сзади, тревожно озираясь по сторонам.
— Зачем идешь? — ворчит Горюнов. — Сказал: не ходи.
Зубы Кеюлькана стучат от страха.
— Нельзя не ходить, — бормочет он. — Может ударить тебя в спину…
Вспыхивают призрачные огоньки по краям ущелья.
Кеюлькан все чаще оглядывается. Может быть, на него действуют испарения, ядовитый дым? Глаза расширены, пальцы нервно сжимают лук. Что-то начинает мерещиться Кеюлькану. Пейзаж вокруг меняется, делается причудливо-фантастическим. Столбы дыма — не дым вовсе, а хоботы огромных призрачных мамонтов. Порыв ветра — столб упал, хобот изогнулся, преграждая путь. Вскрикнув, Кеюлькан закрыл глаза:
