— Дак как ты, Дятел, об том, что сказано? — повторил требовательно Дубодел. — Почему не идешь?!
Всей манерой обращения он ясно показывал, что деликатничать, возиться тут нечего. Надо решительно проводить свое.
Молодая у люльки неожиданно резко повернулась. Лицо ее исказилось.
— Говорили уже! Сто раз говорили! — закричала она пронзительно. — Чего вы все лезете?
Хозяин строго глянул на нее.
— Не твое дело.
— Сходок мало! — не послушалась жена. — Сходками жить не дают! Дак еще в хату прутся!
Лицо хозяина окаменело от гнева.
— Не суй нос! — поднял он голос. — Сказано!
В голосе его слышались сила и твердость. Жена глянула на него, недовольная, злобная, но не стала перечить. Не отважилась.
— Чего лезут! — не выдержала, проговорила язвительно. Но уже тише, уступая.
— Все время думаем про то уже, — примирительно вступил дед с полатей.
В том, как говорил дед, чувствовалось, он видит, что разговор пошел неразумно и ничего хорошего из него не получится. Что без его участия не будет ладу в горячем бестолковом споре молодых. И вообще он убежден в особом своем значении здесь.
— Долго думаете, — с уважением, как равный равному, заметил Башлыков.
— Долго, — не стал возражать дед.
— Быстрее думать надо! — посоветовал Башлыков, и снова как равный с равным. Даже незаметно для себя перенял строй его речи.
— Дак оно б надо. Только ж оно, — доверительно сказал дед, — не просто так решиться! Все отдать. Остаться ни с чем.
— Почему ни с чем? — удивился Башлыков. — Все ваше вашим и останется. Только что общим станет.
— Аге, — кивнул дед.
Башлыкову в этом «аге» послышался интерес, понимание, и он стал терпеливо, по-приятельски толковать о выгодах общего хозяйствования. Дед — Башлыков знал уже, как его зовут, и обращался к нему учтиво: Денис Игнатович — слушал внимательно, кивал согласно, одобрял, похоже. Но обещал только одно: надо подумать.
Присмотревшись, Башлыков скоро понял, что покладистый дед, не иначе, хитрит, отводит разговор. Смазать хочет вопрос.
— Думать теперь уже мало, — сказал Башлыков твердо. — Действовать, решать надо. Неотложно!
Он отвернулся от деда, давая понять, что времени у него немного, что он ждет решительного ответа, и обратился уже к молодому:
— А что хозяин «думает»?
Он не скрывал иронии, нарочно с нажимом сказал «думает».
Молодой сразу, как почувствовал внимание к себе, сосредоточился вновь, стал строже взглядом. Выпрямился, будто приготовился к бою.
— А я посмотреть хочу, что из этого всего еще будет, — ответил бесхитростно, как-то с вызовом.
