«Он сделает это, – сказал себе Колен с чувством удовлетворения, – он сделает это, старый простофиля».
Глаза Колена с тоскою смотрели на открытые двери кафе, когда автомобиль проезжал мимо. Он посматривал на свои прекрасные часы, думая с сожалением, что хорошо бы зайти и выпить что-нибудь. Но необходимость приниматься за работу, вследствие того, что Жюльен отошел в сторону, вынуждала Колена отказаться от этого удовольствия. Жюльен до некоторой степени помогал ему, и надо отдать справедливость Колену, что он все же по-своему любил Жюльена. Жюльен так быстро получил известность и окружен был таким красивым ореолом, что его падение с этой высоты не только причиняло Колену материальный ущерб, но и потерю престижа.
Колен очень легко узнал, где проводил дни его бывший протеже. Он был бездетным человеком, и, может быть, его желанием спасти Жюльена руководило более тонкое чувство, нежели простая досада за собственные неудачи в жизни.
Во всяком случае, он пошел к Доминику Гизу и нашел у него более чем достаточно материала для своей работы. Гиз был для него открытой книгой. Он читал в нем, как читает азбуку третьеклашка. Поиграв немного на ревности старика, выслушав рассказ о деле Кэртона и перечень гонораров, принесенных в жертву Жюльеном вследствие его безумного образа действий, Колен выразил полное сочувствие его взглядам, что окончательно расположило Гиза в его пользу и превратило его в орудие Колена.
Колен сначала предполагал, что разговор с Жюльеном, за которым должен непосредственно следовать разговор с его отцом, повлияет на Жюльена, и таким путем он надеялся добиться цели. Но его схема провалилась, и наступившее после этого отчуждение между сыном и отцом уничтожило всякую возможность действовать путем убеждения.
Тогда-то и обратились к Баллешу.
Колен тоже хлопотал об этом назначении Жюльена, хотя Жюльену тогда пришлось бы уехать. Но Колен рассчитывал и из этого факта извлечь выгоду для себя. Влияние Жюльена, после того как он займет правительственный пост в Тунисе, должно возвысить и Колена. Это может иметь большое значение, тем более что это назначение Жюльена является результатом постоянных дружеских стараний Колена, чего забывать не следует. Колен вообще не упускал из виду ничего, что могло иметь значение и содействовать его повышению, а служебное положение Колена в огромной степени зависело от будущности самого Жюльена.
Он имел счастье заручиться благодарностью Жюльена в начале своей карьеры, и он пользовался этой благодарностью так часто, как ему было нужно. В отличие от маркиза де Суна он не преклонялся перед идеалами аристократического круга, но разделял его взгляды, когда это могло быть ему полезно. Назначения распределялись среди людей именно такого сорта, как ему было известно, а Жюльен принадлежал к их числу.
