— Где он похоронен?
— На кладбище в Пловдиве. Так решили его родители. Ведь он там родился и вырос. Если хочешь, я дам тебе адрес родителей и места, где похоронен Яков.
— Да, пожалуйста.
Он пошел в дом. Вернулся с листком бумаги в руке. Протянув мне, сказал:
— Вот, держи. Будет возможность, навестишь. Теперь уж никуда не надо торопиться.
Я взял листок и, сложив вдвое, убрал в карман. Он протянул руку для рукопожатия. Так мы попрощались с ним, молча и по-мужски.
Когда вышел за ворота, то направился по тропинке. Однако громкий крик деда меня остановил:
— Темень такая беспроглядная, возьми фонарь. Бога ради!
Он протянул мне маленький фонарик с черным корпусом. Поблагодарив, я уверенно зашагал вперед.
Путь, который я держал, был неблизким. Идти приходилось по лесной тропинке в самую чащу леса. За время пути я триста раз мысленно поблагодарил деда за фонарик.
Темнота жуткая, всюду какие-то шорохи и треск веток. Было такое ощущение, что вокруг меня столпились монстры и вот-вот набросятся!
Я почти бежал, боясь неведомо чего. Вдали показался свет. Это горели окна в доме колдуньи.
Я почти вбежал к ней во двор. Поднялся по ступенькам и, переведя дух, громко постучал в дверь.
Теперь фонарик мне был ни к чему, я его отключил и убрал в карман. Дверь в этот момент распахнулась. Наконец, я увидел ее.
При виде меня колдунья молча пригласила в дом. На столе я заметил зажжённые свечи. Свеженарезанный белый хлеб, варенье в розетке и столовые приборы на две персоны.
В камине, над открытым огнем, кипел котелок.
— Проходи, Том, я ждала тебя.
Она захлопнула за мной дверь и направилась к камину. Сняв длинную тоненькую ложечку, попробовала варево на вкус.
— Сегодня мы отужинаем рагу из кролика. Я специально его приготовила для тебя.
Я огляделся. Ничего не изменилось. Все на своих местах. Кресло-качалка, клубки шерсти на полу, цветы в горшках. Тепло и уютно. Снова я почувствовал себя дома.
Она указала на высокий стул, пригласив на ужин. Сама же сняла котелок с огня и направилась к столу. Деревянным черпаком разлила ароматное рагу по тарелкам и села напротив.
Честно, я был очень рад ее видеть. Эти зеленые глаза, бледность лица и неимоверная доброта ко всему живому. Паулина смотрела на меня, а я — на нее.
Нам так о многом надо было поговорить, так много обсудить, но я не знал, с чего начать.
Ведьма протянула мне тарелку с хлебом.
— Давай сначала поедим, ведь я знаю, ты голоден.
Это было правдой. В последний раз я ел только утром, в стенах клиники. Взяв ложку, я стал есть.
