— Ждите дождя… Ждите дождя… Ждите дождя…
Ждать его долго не пришлось. Нестройная дробь первых капель быстро сменилась решительным гулом, а затем однообразно-нудным шумом нескончаемой мороси.
Дом приуныл. С тяжкими вздохами выжлецы улеглись в сенях. С бессмысленной настойчивостью муха пыталась пробиться сквозь оконное стекло под холодные струи. И так же обреченно переполненная уже бочка под водостоком принимала в себя непрерывный бурлящий поток.
Все планы будущей жизни, выстроенные в расчете на хорошую погоду, рухнули в одночасье, как трастовая организация. Брат занялся ружьями.
Я привалился на диван со скучнейшей книгой, описывающей беспросветную жизнь японского поэта, писавшего красивые и грустные стихи, полные трогательных надежд на будущее.
Я уснул, мне не проснуться.
Ночь пришла в мой дом без стука.
Завтра снова встанет солнце,
И лучи его коснутся
Молодой листвы бамбука.
Вторым номером была сгоревшая яичница. Мы ели ее горькую, сухую, черную и канцерогенную.
Ну, а потом счет злоключениям был потерян. Брат сунул куда-то шомпол и никак не мог его найти. Он кружил по комнате, повторяя:
— Вот только что был в руках. Ну, куда я мог его деть?!
Я порезался лопнувшей отчего-то в руках чашкой, когда мыл посуду Бинт и йод мы искали по всему дому и нашли в нижнем ящике серванта пропавшую еще зимой меховую шапку брата, изъеденную молью до неузнаваемости. В раздражении, увидев, что из его любимой шапки получился дуршлаг, брат с силой швырнул ее в стену Давно уже погнутый гвоздик, на котором в сенях чудом держалась до сих пор вешалка с верхней одеждой, воспринял этот несильный удар, как сигнал к окончанию срока своей службы. Шапки, пальто, куртки-ветровки и дождевики рухнули на ничего не подозревавших выжлецов. С визгом они кинулись искать спасения от набросившейся на них неведомо откуда груды тряпья и опрокинули полное ведро с помоями.
Можно было бы и дальше перечислять все, что вытворяли с нами стекшиеся обстоятельства, но нет большого смысла занимать этим внимание читателя, который без труда может вспомнить еще десяток— другой подобных же казусов, имевших место в его жизни в подобные незадавшиеся дни.
Не спеша, наслаждаясь своими легкомысленными проказами, Злой Гений (возможно, это был не гений, а просто талант, или того хуже — нечто бесталанное) издевался над нами до позднего вечера. В конце концов мы решили покориться судьбе и легли спать пораньше, как вдруг за окном раздался шум, послышались чьи-то голоса, и в двери постучали.
