подданных до убожества, грасуя своевольно по селам, а эго значило—лить воду на
козацкия колеса*). Сам коронный ]подекарбш,то есть министр финансов, Богуслав
Лещинский, получив деньги на 61)0 жолнеров, и жолнеров не доставил, а денег не
возвратил. Сам коронный гетман, Николай Потоцкий, по возвращении своем из плена,
вошел в стачку с подскарбием: один не представил ревизионной коммиссии компута
войска, а другой не объявлял, сколько в скарбе денег. Что касается короля, то, в своих
денежных делах, он всегда зависел от данов, а теперь королю надобно было еще
держаться на высоте своей славы, и потому царственною особой своей он только
увеличивал число обманщиков Речи Посполитой.
Такое положение дел придало созванному им теперь чрезвычайному сейму
характер собрания, в котором немногие старались оморочить многих, и только
некоторые понимали, как бы следовало поступить в грозном положении отечественных
дел. К числу таких людей принадлежали те, которые требовали, чтобы гетманская
власть не была пожизненною; чтобы князь Вишневецкий был вознагражден за потерю
своих имений в Украине, за свои подвиги в козакотатарской войне, и чтобы, после
короля, ему первому была объявлена благодарность Речи Посполитой, „яко Геркулесу*.
Но против государственной рутины трудно было стоять людям независимого ума и
чувства. Оевецим в своем дневнике говорит выразительно, что от несогласия панов
зависит все, что они были крайне своекорыстны в виду страшного положения
отечества, что они домогались пожалований у короля бесстыдно. Сын Конецпольского,
по его рассказу, вел себя в этом случае скромно, но добрые приятели разгласили, будто
бы он хочет присоединиться к жолнерской конфедерации, чтобы вместе с нею
домогаться вознаграждения, и этим исторгнули ему у короля пожалование.
Когда сеймующие паны валандались таким образом с делом правления,
превосходившим их способности, король получил от Киселя из Киева донесение,
какого никто уже и не ждал.
*) Одною из причин увеличения числа Козаков Жевковский выставлял
опустошительные татарские набеги, а жолнерские бунты разоряли подданных, как
татарские набеги.
85
Киседь напомнил королю тоном человека добродетельного, что под Зборовым были
постановлены такие пакты с Запорожским Войском, какие велела принять последняя
крайность (jakie przyjc res nostrae in extremis posita kazaiy). Для общего блага, решился
де он еще на одну попытку к переговорам (tentanda tentare et tractanda tractare), и, точно
