небылицы.
А козак седить у корчми, мед-вин5 кружає,
Кбрчму сохваляе:
„Гей, кбрчмо, кбрчмо княгине!
Чом то в тоби козацько добра багато гиде?
її сама есй не ошатно хбдиш, її нас, козакив-нетяг, пид случай без свитбк водишъ
Результатом козацких подвигов и приобретаемой в походе нравственности
украинская Одиссея выставляет следующую картину:
Знати, знати козацьку хату Криз десяту:
Бона солбмою не покрыта,
Прпспою не осыпана,
Колб двора не чиста (сила) ма й кола,
На дровитни дров ни иолила:
Седить в ний козацька жинка, околила.
Знати, знати козацьку жинку:
Що всю зиму боса ходить,
Горшкбм вбду нбсить,
Половником дити наповае *).
Люди этого пошиба, общего в козатчине больше всякого другого, не могли внести в
Малороссию ни практического ума, ни доброго, умиротворяющего чувства. С ними
вернулись в шинки, корчмы, кабаки все те чудовищные истории, которыми запорожцы,
подобно иезуитам, прикрывали движение своих корпоративных целей. С их бурным
наплывом в города и села, нежные песни украинских женщин, эти грациозные в своей
страстности произведения неграмотной Музы, были заглушены песнями разбойными.
Они внесли в города и села запорожский разврат мышления и разврат чувствования, в
прибавку к тому, что угнездилось там со времен оных. Пропагандируя войну за веру,
вместе с войною за козацкую „честьславу, войсковую справу*, при посредстве
пьянства, картежничеетва, костырства и кабачного распутства, они поднимали
голодную, беспут-
*) Полная дума о козацкой жизни напечатана в моих „Записках о Южной Русит. I,
стр. 215—220,
68
.
ную и бесчестную чернь на московского даря с таким успехом, что московские
пограничные воеводы стали сзывать сельских жителей в города для осадного сиденья,
а к дарю вопияли о плохом вооружении своих команд и замков-острогов.
Между тем паны, теснившиеся за Случью и Припетью, с нетерпением ждали
времени, когда будет им дозволено вернуться в свои займища, нанепелища их колоний,
в окровавленные развалины их домов. Дозволение зависело de jure от сеймового
утверждения Зборовского договора, но de factoот настоящих владельцев панских
имений, настоящими же, фактическими владельцами были те, от которых бежали
владельцы юридические. Такова была дилемма Хмельниччини. Руководитель изгнания
из Украины Ляхов-католиков, Ляхов-протестантов, Ляхов-православников, то-есть
вообще панов Ляхов, поднял поголовно всех способных и готовых к бою, как
вооруженных, так и безоружных, подняло не только на освобождение Русского Народа
