Со времен Сигизмунда-Августа (1548—1572), козацкпми предводителями у короля
были князья и паны, ушедшие недалеко от ко-
.
49
зацких воззрений на войну и добычу, и выселившиеся в Украину, то-есть на кресы,
в виде королевских старост, по невозможности играть видную роль в стране
цивилизованной. Впрочем рыцарский век нередко вызывал на мусульманское
пограничье Польши знаменитых воинов, которые, в виде религиозного обета,
посвящали свою жизнь на борьбу с „врагами св. креста® среди отважных и свирепых
Берендеев. Этим набожным и суровым воинам была по душе мысль очеловечить
безнравственную толпу добычников лучшими правилами жизни и обратить их ремесло
на истребленье мусульман. В царствование Сигизмунда Августа и Стефана Батория,
две-три такия личности промелькнули среди козацких скопищ. они прибавили к
истории крестоносного воинства несколько новых отголосков боевой славы и придали
казацкому быту некоторый блеск, подобно яркоцветпому плащу, накинутому на
лохмотья бродяги, но разбойного характера козачества не переменили. Вскоре
воспоминания о таких козаках-дворянах, какие прославили себя под
предводительством князя Константина I Острожского, совсем исчезли, и козацкая
вольница получила характер номадно демократический.
Козаки основали за Порогами, под именем Сечи, военный форпост, противившийся
многократным нападениям Татар и Турок. Козаки служили христианским государям,
защищая их владения от мусульман, и те же козаки, под предводительством князя
Димитрия Вишневецкого, одно время состояли на службе у турецкого султана; спустя
30 лет, под предводительством банита-магната, Самуила Зборовского, принявшего на
себя почетное звание ханского сына, готовы были идти с Татарами в Персию, а в
промежутке между этими событиями водили на волошское господарство то одного, то
другого самозванца, лишь бы пограбить местных жителей одного с ними
вероисповедания Наконец, запорожские добычники начали становиться опасными и
для самого короля. На днепровском Низу, в перемежку с рыцарями без страха и упрека,
мечтавшими о „вечной славе козацкого имени®, появлялись и такие, которые готовы
были ниспровергнуть ненавистных им правителей Польского государства, хотя бы
даже и посредством цареубийства. Умысел на жизнь Стефана Батория история
положительно знает за Самуилом Зборовским, который, гетманя низовцами, втягивал
их в кровавую интригу своего дома. Король снял ему с плеч голову, как баниту, дерзко
появлявшемуся в публичных местах с ватагою буйных шляхтичей; но прямой целью
