магдебургского. Но городские беглецы и отверженные, очутясь па свободе от
ненавистных им порядков, питали такое же неприязненное
48
ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШЦ.,
чувство к мещанам, коким все вообще козаку были проникнути к тем обществам, из
которых они бежали Bt> подобные ватаги.
Днепровские козаки, наравне с Татарами, дали себя знать Еиеву еще в то время,
когда он был удельным владением князей Олельковичей. Их постоянные вторжения в
область землевладельческого хозяйства заставили вдову князя Симеона Владимировича
Олельковича отказаться от гробовища предков своих, и на плодородные киевские земли
выменять у короля Александра Казимировича болотистые окрестности Пинска,
Кобрина и Рогачева. Сделавшись, в силу такого обмена, из княжеско-удельного городом
королевско-воеводским, Киев, как уже сказано, пал безлюдными развалинами перед
Ордой МенглиГирея. Но козацкие притоны, Канев и Черкасы, продолжали стоять среди
окрестных пустынь, как острова, недоступные для Татар по воинственности свонх
обитателей, не стоившие набега по их убожеству, а, может быть, и потому, что
находились в известной связи с ордынскими ватагами. Заселенное новыми искателями
счастья, киевское пепелище ограждает себя актом 1499 года от Козаков, которые
привозили сюда с верху и е низу Днепра на продажу рыбу и предавались, вместе с
мещанскими гультаями, грубому разврату. Козаки слывут по всему днепровскому и
черноморскому краю прямыми разбойниками. Торговые пути от них не безопасны. Они
не дают спуску даже королевским послам. Но, пе составляя парода ни в каком смысле и
не представляя собой пикакого общества и сословия, беспрестанно делятся на
закоренелых в номадной жизни добычников и на изменников интересам номадного
быта в пользу общества сравнительно культурного, подобно тому, как это делали
некогда подненровские Торга, Берендеи, Черные Клобуки. Большинство козацкой орды
безразлично бросается во все места, где пахнет грабежом без особенной опасности; но
некоторая часть Козаков, повинуясь инстинкту семейности, или нуждаясь в предметах
более прочного быта, входит в условия е польскими королями и пограничными
магнатами, получает от них подарки сукном, каразиею, кожухами, деньгами, дорожит
позволением гнездиться с женами и детьми на королевских займищах, наконец, в виде
особенной покорности правительству, принимает от него предводителей, которых
называет своими гетманами, и, под их начальством, отпугивает прочь не только Орду,
но и номадных Козаков, своих прежних товарищей.
