казни было уничтожение задуманного им переворота. Не щадил Баторий и других
козацких вождей. Кроме
7
50
.
претендента на молдавское господарство, известного под именем гетмана Подковы,
королевский меч, в то время не напрасно называвшийся длинным, снял головы еще
нескольким десяткам подобных ему авантюристов, ссоривших Польшу с турецким
султаном в трудное для неё время войны с царем Иваном Грознымъ'. Наконец, Баторий
решился прогнать Козаков совсем с Днепра, и устроил против них русско-татарскую
лигу,—именно: князь Константин II Острожский заключил с крымским ханом договор,
чтобы наступить на Козаков одновременно и с верху и с низу Днепра. Тогда
днепровские казаки бежали к донским. Но домовитейшие из них покорились
королевским старостам, с тем чтобы, под их начальством, отбывать сторожевую
службу, а во время похода присоединяться к коронному войску.
Стефан Баторий, не давая козакам гнездиться за Порогами, предоставил им городок
Терехтемиров, или Трахтомиров, лежащий над Днепром выше Канева, для покрытия
доходами с него войсковых нужд, а находившийся в нем монастырь —для содержания
козацких инвалидов. Это было сделано на том основании, на каком местечко
Межигорье и Межигорский монастырь были припи саны, в числе прочих королевщин,
к киевскому замку для содержания его гарнизона. Но дисциплинированные таким
способом козаки, усиленные новым притоком вольницы из украинных городов, стали
опять ходить на Низ для разбойного промысла, и в свой притон среди днепровских
камышей и плавней, известный под именем Запорожской Сечи, привлекли донских
сподвижников своих. Посланного к ним с угрозами королевского дворянина,
Глыбоцкого, (по имени Малорусса). утопили в Днепре, и, в свою очередь, стали
угрожать королю, в лице пограничных представителей власти его. Когда предводитель
послушных правительству городовых Козаков, князь Рожииский, схватил десяток
запорожцеви,, обвиняемых в умерщвлении Глыбоцкого, начальник замковой команды,
киевский подвоеводий, князь Боровицкий, отказался поместить их в замке, избегая
ссоры с низовцами, а представители киевской магдебургии, с своей сторопы,
отказывались принять убийц королевского посла в магистратскую тюрьму, говоря, что
„они и сами не безопасны в своих домах от казаков, яко на Украине*.
Баторий вскоре после того умер, и не напрасно сохранилось предание о
высказанном им на смертном одре сожалении, что не уничтожил Козаков. Лиипь только
он сошел со сцены действия, козачество приняло размеры небывалые.
