компаниею вооруженных людей и с огненным боем; иногда являлись лично в виде
королевского старосты пограничного городка, например Канева или Черкас, в виде
воеводы такого разоренного города, каким был Киев после 1482 года; и этим способом
среди вольной, равноправной шляхты, с её свободными подданными, возникало то же
самое можновладство, которое томило шляхту в её стародавних, исконных осадах.
Так как в человеческих делах низшего порядка полезное постоянно преобладает над
истинным, а умственное над нравственным, то энергию заселения малорусских
пустынь мы должны приписать в меньшей пропорции таким щедрым и милосердым
людям, каким был отец князя Василия, а в большей таким, каковы должны были быть
потомки домашнего наездника, известного в Польше XIV столетия под характерным
прозвищем Кровавого Дьявола ив Венеции. И вообще, едва ли мы ошибемся, если
поразительные успехи экономического развития Полыни в ХѴ-м и XVI веках будем
объяснять себе не столько умственным превосход-
.
41
ством культиваторов, сколько их жадностью к захвату чужого имущества,
дерзостью силы и талантливостью в делах домашнего разбоя.
Мы знаем например, что современный гетману Острожскому, князю Константину I,
киевский воевода, Юрий Монтовтович, поступал с Печерским монастырем не лучше
татарского баскака. Мы знаем, что и ставленник тогдашних придворных панов,
архимандрит печерский, Вассиан, был не лучше обыкновенного Жида арендатора, а
добродетельный по своему веку князь Константин I Острожский, при своем
всемогущем значении у короля, терпел Монтовтовича на его важном посту и
покровительствовал Вассиану, не взирая на вторжение в монастырь одного и церковное
обдирательство другого. Совокупность подобных явлений заставляет думать, что
тогдашнему экономисту, достигавшему предположенной цели наперекор всем
препятствиям, была известна только правда сильного над слабым; что другой правды в
экономическом быту тогдашней Малороссии не знали, а если она иногда и встречалась,
то не уважали. И вот эта-то грубая первобытная правда управляла польским и нашим
родным плугом в малорусских пустынях. Она вела .вперед хозяйство, промыслы,
торговлю трудными, непроторенными,, опасными путями, и насколько умела
пользоваться ею наша сбродная Русь, настолько приняла участия в добыче земледелия,
которое было и самым выгодным, и самым общим занятием колонистов.
Видя и зная все эти обстоятельства, надобно согласиться, что можновладство, эта
антипатичная нашему веку и опровергнутая политической экономией система
