— Польскорусские крестьяне.—Столкновение европейского хозяйства с азиатским.—
Малорусские крестьяне в новых колониях.—Соперничества между мещанами и
шляхтою.—Колонизация малорусских пустынь.—Украинкые города.—Зарождение
козачества,—Вражда Козаков к мещанам и к панскому правительству.—Мысль об
уничтожении козачества.
В то время, когда иезуиты трудились над созданием единой веры и единой
национальности в составе польского дворянства, это дворянство обратило свою
хозяйственную деятельность на извлечение доходов из роскошных пустынь
Малорусского края, не тронутых плугом со времен Татарского Лихолетья.
Экономическая сторона нольскоруеской истории сама по себе интересна. В связи с
событиями, к которым привела польских и наших малорусских панов хозяйственная
деятельность, интерес её делается трагическим.
Коренная или старая Польша *) делилась весьма выразительно на городскую и
сельскую. Городская принадлежала почти исключительно выходцам из других, более
цивилизованных или более беспокойных стран. Сельская составляла почти
исключительную собственность туземцев. По наследственным рыцарским понятиям,
для шляхтича было унизительно заниматься мещанскими промыслами и торговлею.
Только война да земледелие были ему приличны. С другой стороны, польский мужик
был так прост и патриархален, что в городском быту не мог выдерживать
соперничества с пришельцами. Остальное состояние обоих этих сословий,
сравнительно с обитателями европейского Запада и Юга, соединяло нравственныя
*) По её образу и подобию сформировалась Новая Польша, как называли
современные польские политики нашу Малороссию.
'
5
34
ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ИИОЛЫШИ.
и вещественные силы их в нераздельную, вольную и невольную предприимчивость.
Пан, в качестве землевладельца, должен был увеличивать рабочия средства мужика.
Мужик в качестве зверолова и номада, интересовался привольем и обширностью
панских угодий. Свидетельством взаимного согласия этих двух состояний, или
естественного сродства их до времен Ягайла, служит нам необыкновенно густое
население Краковской, Сендомирекой, Мазовецкой, Великопольской и Малопольской
земель, почти не увеличивших количества своих сил с XII и XIII столетий до XVIII-го.
Это согласие, имевшее, конечно, свои печальные исключения, начало нарушаться
разными обстоятельствами, вытекавшими из той личной свободы, которой искони
домогались, которою всего больше дорожила и гордилась польская шляхта. Оттягав у
своих государей существенную часть древнего княжеского права (jus ducale), но не
