- Я... вас... всех... ненавижу... - выговорил умирающий.
Павел Игоревич выпрямился, нервно поправил спадающий с плеч больничный халат и с деланным изумлением повернулся к Фирсову.
- Вот это новости! Бредит он, что ли?
Но Валентин Васильевич в этот момент не хотел фиглярничать. Он, забыв на мгновение о страхе смерти, вдруг отчетливо осознал, что в этой нелепой кошмарной истории с Крючковым он, Фирсов, виноват больше, чем кто-либо другой. "Черт побери! Если он так агрессивно настроен, то что он может наболтать в горячке... Что же делать?"
- Виктор... Виктор... - приблизился Фирсов к Крючкову. - Ты не прав... Ты же совсем не прав, согласись... Никто тебя не принуждал, сам ты... Уж будь мужчиной, лишнего не говори...
Вошел главврач и почтительно, но непреклонно потребовал:
- Всё-всё, товарищи, аудиенция закончена. Больного нельзя утомлять... и, наклонившись к уху одного, потом другого, шепнул: - Прощайтесь...
Этим многозначительным "прощайтесь" он как бы констатировал окончательный диагноз.
Ивановский и Фирсов уже выходили из больницы, как вдруг увидели Ольгу, жену Крючкова. Они, повинуясь инстинкту, мгновенно спрятались за дверь. Какой-то больной старичишка выпучил на них глаза, но заму мэра города и редактору областной газеты было не до старого хрыча. Они проводили взглядом Ольгу Крючкову и, когда она скрылась за поворотом коридора, услышали голос главного: "Нет, нет, нет! К нему нельзя ни в коем случае!.."
- Ты торопишься? - плаксивым голосом спросил Ивановский. - Тогда хоть подбрось меня до хаты.
Уже в машине он всё охал, ахал и ныл, жалуясь на судьбу-злодейку.
- Жалко мужика, ох жалко! Да ведь сам виноват, а, Валентин Васильевич?.. А тут еще сын-поганец кровь пьет... Представляешь, связался со шпаной, попивать начал. Вчера день рождения его справляли, так он так назюзюкался, что блевал... Мотоцикл с меня требует, а сам уже три месяца без дела шатается, говорит, до армии отдохнуть надо... Что делать? Что делать?..
Фирсов почти не вслушивался в эти причитания. Наплевать ему было на сына Ивановского, это - его вопрос. Валентин Васильевич всей душой уже стремился на свидание с Юлей. Живым - жить!
Было двенадцать часов без четверти.
5. Встреча
Последние часы своей короткой жизни Юлия Куприкова провела в праздности.
Дома она никого не застала: мать с отцом ранёхонько потартали улья с пчелами на дачу. Юле совестно стало, что из-за нее родители в такую рань хлопотали. "Я за это им на ужин запеканку сделаю, с яблоками!"
