. Калибры старинных пушек измерялись в дюймах, современных – в миллиметрах. Все это он узнал от Фила – калибры и точные названия видов смертоносного оружия. Большие пушки назывались гаубицами и артиллерийскими орудиями, они стреляли снарядами. Оружие меньшего размера стреляло пулями, заключенными в патроны. А бомбы – это взрывные устройства. Впрочем, что бы ни летело в твою сторону – это не к добру. Лучше пригнуться, иначе…
Вдруг испугавшись, что лотерейный билет намокнет, он расстегнул молнию на маленьком кармашке куртки и достал его. Билет пока еще был целехонек, но его верхняя часть уже отсырела. Булли вскрикнул, увидев, что билет начинает рваться. Нужно спрятать его в более надежное место, подумал он. Но на толстовке кармана с молнией нет, а джинсы промокли.
Булли вытащил большой пакет с чипсами, который прихватил из квартиры, и торопливо доел их. Потом вывернул пакет фольгой наружу, отрезал от него клочок, в который и завернул лотерейный билет В такой упаковке билет останется сухим., но вот куда его спрятать? В задницу засунуть, как это делают в тюрьме? Исключено. Как же тогда в туалет ходить? Может, в ухо? Тоже не выход: ему не нравилось, когда в ухо попадало то, чего там быть не должно. Однажды, когда он был маленьким, ему в ухо залетел жучок, и никто ему не поверил, а жучок на следующий день сам выполз и улетел. В зубах больших дырок у него не было, все запломбировали. Запихивать в нос не имело смысла: у него насморк, сопли текут. К тому же он постоянно ковыряет в носу.
Размышляя, Булли позволил Джек заползти ему под куртку, где она теперь сидела, как в палатке. Он начал почесывать ей голову, слушая, как позвякивает жетон на ошейнике. Жаль, что он литой – не открывается, как некоторые из маминых украшений. Булли ощупал ошейник. Тот становился мал и впивался Джек в шею, потому что был рассчитан на щенка, но Булли потом проделал в нем еще одно отверстие. Он снял ошейник и стал внимательно его рассматривать, светя себе зажигалкой. Ошейник представлял собой две сшитые вместе полоски кожи. Булли достал перочинный нож и маленьким лезвием принялся распарывать шов. Это была тонкая работа. Ему никак не удавалось поддеть стежки; огонь зажигалки опалял пальцы, а стежки были крошечные, пытаться подцепить их – все равно что блох резать. Но он все-таки сумел просунуть кончик лезвия между двумя полосками кожи и сделать щель.
Булли несколько раз сложил билет, завернутый в клочок пакета от чипсов, и металлической ложкой втиснул его в ошейник. Зашить прорезь он не мог, но у него всегда была при себе жвачка. Он пожевал один из старых комков и залепил им дырку. Застывая, старая жвачка становится твердой, как бетон. Он видел на Стрэнде, как уборщики в ярких жилетах отдирают ее от тротуаров.
