— Вот… — сказала Маруся насмешливо и уверенно прибавила: — Только тут ошибка…
— Ошибка? — удивился Андрей, подняв на нее зачарованный взгляд.
— Да… — кивнула она головой. — Тут написано «возлюбленная», а надо «возлюбленный»… Ну, что, как? Понимаешь? — насмешливо говорила она и вдруг, звонко расхохотавшись, крикнула: — У-у, чучело гороховое!..
И — убежала…
На залитой веселым весенним солнцем площади пред старым храмом собрался со всех концов Тавриды народ, — все грубоватые, загорелые, трудовые люди. За храмом смеется лазурная даль морская, а вкруг — пышно ликует весна. На паперти на почетных местах сидят старцы, очень постаревший Глеб, печальная Ирмгард и реб Лейзер.
— Граждане… — встав, обратился с паперти к народу Григорий и густые брови его задвигались. — Собрание старейшин, с благословения его святейшества Мафусаила I, верховного главы святой религии нашей, уполномочило меня предложить на разрешение всенародного собрания два важных вопроса, от разумного решения которых зависит вся наша жизнь. Вопрос первый: желает ли народ управляться по-прежнему советом старейшин или же, в виду большой опасности из степей, надлежит нам избрать единого правителя?
— Царя!.. Царя!.. — закричал народ. — И скорее на Перекоп!… Царя!..
— Значит, вопрос первый народное собрание решило так: избрать царя… — сказал Григорий. — Теперь ставлю вопрос второй: кого именно избрать нам царем над нами?
— Бориса… Бориса… Эдварда… — полетело со всех сторон. — Бориса…
— Итак, мы слышим два имени: Бориса, сына князя Глеба, и Эдварда, которого мы почему-то не видим среди нас… — сказал Григорий. — Пусть те, что желают иметь царем Бориса, станут от меня направо, а те, кто хотят Эдварда, пусть станут налево… Вот так…
Огромное большинство переходит на правую сторону.
— Итак волею народа постановлено избрать на царство Бориса, сына князя Глеба… — среди криков восторга громко сказал Григорий. — Князь Борис, народ бьет тебе челом царской короной Тавриды, — согласен ли ты принять ее и, приняв, обещаешься ли ты править нами по чести и по совести?..
Борис, в воинских доспехах, поднялся на паперть и, обратившись липом к народу, с волнением, но твердо проговорил:
— Принять корону согласен. Благодарю народное собрание за честь и доверие. Обещаю править страной по чести и по совести, имея одну только заботу: благо народное…
Снова со всех сторон раздались бурные, восторженные приветствия. И вдруг полный ужаса крик хлестнул по воздуху: «Эдварда убили!..» Народ в волнении окружил перепуганного подростка, который, весь бледный, дрожа и путаясь, рассказывал, как он наткнулся в саду на труп Эдварда, плавающий в крови.
