золотой карболкой вдрызг.
У железного ведра
светит круглая дыра;
хочет первой юркнуть крыса,
а другая ей: «Пусти!»
Стали злобно крысы грызться,
аж запутались хвосты.
Их сцепилось чуть не сто,
кольчешуйчатых хвостов!
Потянул пасюк и сузил,
и разбух хвостистый узел,
и попробуй — шевельнись!
Только черный фюрер крыс
мчится вон из тучи дыма
тенью к дыркам выходным,
но стоят неумолимо
крысоловы перед ним.
Ох, он помнит эти лапы:
мягко стелят, жестко спать,
эти ласковые храпы,
и когтей на лапе пять!
Чует он тиски зажима,
хочет выбраться тайком,
но железная пружина
щелкнула за пасюком…
Речь покуда шла о крысах.
С ними кончено пока…
Ну, а если б день открылся
шагом прусского полка,
шпорным звоном каблука?
И в пролеты наших улиц
забрели б не пасюки,
а с кривым крестом рванулись
самолетов косяки?
О, пришлось моей стране бы
в глаза Гитлеру взглянуть
и зенитным пальцем — в небе
показать обратный путь!
О, пришлось бы в день осадный
доказать ему, что мы
не из робкого десанта —
спрыгнем с неба в час чумы!
Пусть преступные подонки
сами видят, что нельзя
нашу жизнь маневром тонким
окружить, поджечь и взять!
Будет день, и он наступит!
Отстоим советский дом,
на врага боец наступит
беспощадным сапогом!
Будет день — со дна стиха
чудеса расчудятся,
и моя фантастика,
я уверен, сбудется.
Я уверен, только мы
отстоим отчизну нашу.
Люди будут из чумы
квасить просто простоквашу.
Чтоб бациллы не хирели —
как обыденное
будут делать из холеры
нежное слабительное.
Люди ходят в загс на запись,
водят жен в родильный дом.
Бывший яд — азота закись
мы роженицам даем.
Женщины довольны, —
роды обезболены…
Все болезни смыть с людей
мы прикажем химии, —
в этом деле, может, ей
помогут и стихи мои.
В доме больше нет чумы,
дом очищен и омыт.
Ну, а мы-то не забыли,
наш окуривая дом, —
там ведь Ваня с Машей были?!
Не забыли мы о том!
Разве мы о них забудем
и закончим наш рассказ,
разве к самым малым людям
так относятся у нас?..
Я уверен, вижу, знаю:
и над смертью наша власть!
И для них вода живая
будет найдена! Нашлась!
Есть она! Течет у входа
в наших собственных руках,
в долгой памяти народа,
в славе, в песнях и в стихах!
И из этой сказки нашей
в солнце, в блеске дождевом —
сами выйдут Ваня с Машей,
сами скажут:
— Мы живем!
Мы вам всем платочком машем,
в гости в новый дом зовем!
