* * *
— Путятка! Путятка! Открывай, чтоб тебя, — запыхавшийся Пафнутий что есть силы барабанил по дереву, где обитал леший. Внутри что-то громыхнуло, из дупла показалась ветвистая борода, а потом и сам Путята.
— Ну, чего орешь, как баба на сносях? Весь лес перебаламутил. Что стряслось-то? — проскрипел леший.
— Мокша пропала!
— Куда?
— Знал бы — не искал. Ночью пошла на болото. Полдень уже, а ее все нет. Искать надо! Говорил же, подожди до утра — нет, поперлась. Помоги, Путят, а? — голос у Пафнутия дрожал, глаза на мокром месте, губы затряслись.
— Да не хнычь ты! Ой, беда с вами. Как дети малые. Ванька дома — Маньки нет, Манька дома… Эх! Заходи давай, не позорь меня перед зверьем.
Пафнутий подтянулся, вскарабкался и исчез в темном дупле вслед за лешим. Перед ним открылась просторная, уютная комната. Пахло елью и какими-то цветами, было светло как днем. Домовой завертел головой, пытаясь разглядеть чудо-лампы, но вместо них под высоким потолком летал целый рой светлячков. Пол был отполирован до блеска. Годовых колец на нем было не счесть. У стены стоял пенек, на котором скатертью лежал огромный лист орешника. Рядом со столом стояли два пенька поменьше и сплетенное из веток кресло-качалка с накинутым поверх травяным пледом. Кроватью лешему, видимо, служила куча лапника, сложенного на другом конце комнаты.
— Ух ты! Ничего себе обустроился! Снаружи деревце небольшое, толщиной обнять два раза, а внутри… Ишь, палаты отгрохал! А я-то думал, как ты в этом дупле вообще помещаешься, спишь, что ли, стоя?
— Вижу, понравилось? — хитро заулыбался леший. — Но не за тем пришел! Что там у вас опять стряслось? Мало того, что чудище какое-то в бабьем обличье по моему лесу шастает, птиц изводит да людей погубить норовит, так вы еще со своими бедами бежите. Пропала, говоришь? Ну пойдем, посмотрим, что у нас в лесу делается.
Путята подошел к стене, провел по ней ладонью и зашевелил неслышно губами. Рука засветилась, леший пальцем вывел на стене очертание двери и открыл ее.
— Пойдем, — буркнул Путята и шагнул за порог.
— Тудыть ее, — только и смог выдать домовой.
— Давай шибче, не стой столбом, — леший протянул руку, ухватил Пафнутия за шкирку и вытянул наружу.
За дверью оказался лес. Все тот же родной лес, а вроде как и другой. Вокруг было как-то очень светло, и цвета стали настолько яркими, что слепили глаза. А еще каждый листик, каждая веточка-травиночка светились как лампа, испуская мягкий, теплый свет.
