— А я несколько лет проработал в рекламе, сейчас пишу книжки для детей, — сказал Пьер.
— Да, тяжело. Приходится много бегать. Ну что ж, в конце концов, каждый живет, как может. Что ни говори, тексты для пластинок тоже доходная статья, — вдруг рассмеялся Ледрю.
Друзья зашли выпить по рюмочке.
— Послушай, ты пишешь для детей, — сказал Ледрю, — надо полагать, тебе будет интересно познакомиться с человеком, который занимается тем же. Это будет полезно для вас обоих.
Морис предложил пообедать вместе. Пьер пришел в ресторан первым и уселся за столик, наблюдая за входом. Вскоре в дверях появился запыхавшийся Ледрю. С ним была Мишель. Пьер поднялся им навстречу. Ледрю представил их друг другу.
— Кажется, мы уже знакомы, — улыбнулась Мишель. — Причем очень давно, еще со времен работы в рекламном агентстве.
— А вы-то как познакомились? — спросил Пьер.
— Мишель делала рисунки на конвертах для пластинок.
— Я и не знал, что ты увлекаешься музыкой.
— В самом деле, когда-то мы называли друг друга на «ты». И ты не знал, что я увлекаюсь музыкой? Слышишь, Морис?
Когда подали кофр, Мишель стала тихонько напевать песню Малера «В полночь», и толстяк Ледрю подхватил мелодию. Песня, видимо, была им хорошо знакома, и оба испытывали удовольствие от этого пения дуэтом, которое время от времени прерывалось восторженными возгласами. «До чего же противны иногда эти меломаны. Просто голову потеряли от счастья! — подумал Пьер. — Впрочем, что это со мной?» Слушая их пение и реплики, которыми они обменивались, он подумал, что эту парочку, судя по всему, связывают более чем дружеские отношения. Видимо, Ледрю сменил Поля Визера. Хорошо хоть он не завел разговор о Болонье! Он вообще-то не отличался сообразительностью, но на этот раз не сплоховал.
Два месяца спустя, проходя мимо «Двух Маго», Пьер увидел сидящих на террасе Мишель и Поля Визера. Он хотел сделать вид, будто не заметил их, но Мишель окликнула его. Пришлось остановиться и изобразить удивление.
— Ну как дела? Вы так и не виделись после Болоньи? — спросила она.
— Да, ведь ты хотел встретиться с ней в Париже и подыскать ей работу, — подхватил Визер.
— Не удалось.
Они просидели в «Двух Маго» весь вечер. И вдруг ни с того ни с сего Пьер Буржуа спросил:
— Ты помнишь Гувьона?
— Конечно.
— Он умер.
— Подумать только….
А в следующий раз он встретил ее с Ледрю в Доме радио. Они искали студию «Музыкальная Франция», чтобы записать какой-то текст на пленку.
С тех пор он виделся с ней почти каждый день — то в какой-нибудь редакции, то на литературном вечере, то в кинотеатре на левом берегу Сены. Она была либо с Визером, либо с Ледрю, а иногда одна. Фортуна так и не, улыбнулась ей. Она по-прежнему рисовала для детских журналов. Когда Пьер встречал ее одну, она охотно болтала с ним о своих знакомых — как об одном, так и о другом, не касаясь, однако, отношений, которые связывали ее с ними. «Да и к чему, собственно, объяснять что-либо?» — спрашивал себя Пьер. Зато из ее рассказов он узнал, что у издателя дела идут из рук вон плохо. Ледрю тоже выбивался из сил, работая ночи напролет над грошовыми статейками, за которые к тому же с трудом выбивал гонорар.
