Во время обеда Марта, Р. казалась оживленной, почти веселой. Но когда подали форель, она принялась кромсать ее, пока рыба не превратилась в кашу.
— Почему вы не едите? — удивился фотограф.
— Я сыта.
— Может, вы все же передумаете? — мягко спросил Венсан Тиссер.
Она отрицательно покачала головой и взяла немного форели, вернее, того, что от нее осталось. Тиссер подлил еще вина. Она отодвинула свою тарелку, закурила сигарету, потом еще одну.
— На этот раз, — сказала Марта Р., — и в самом деле последняя.
Даже фотографу не удавалось возобновить разговор.
Они выпили кофе.
— А вы помните, — спросила Марта Тиссера, — когда вы работали над моими мемуарами, мы все время варили себе кофе.
Венсан неожиданно понял всю бессмысленность этого путешествия. Ему хотелось крикнуть: «Позвольте, то, что вы собираетесь сделать, нелепо! В наше время такое никому и в голову не придет!» Но решил, что лучше не начинать этого разговора и не задавать вопросов, на которые она станет отвечать готовыми фразами. Он подумал, что Марта Р., вероятно, подражает какой-нибудь героине некогда популярного, но теперь уже забытого романа и думает, что для нее это выход. Если бы он попытался заставить ее объяснить свое решение, то наверняка убедился бы, что она неумна и даже немного примитивна. Венсан Тиссер попросил счет.
Марта Р. открыла сумочку, достала помаду и подкрасила губы. Затем она взяла свою чашку с кофе и выпила до дна. Когда она поставила чашку, на ней были видны следы помады.
— Как глупо, — сказала она, — я совершенно машинально накрасила губы.
Она вышла из-за стола, прошла в туалетную комнату и вернулась уже без помады.
— Теперь я вполне подхожу для того заведения, куда мы едем, — сказала она.
Они вышли из ресторана и направились к машине, стоявшей на площади.
— Осталось километров десять, — объявил шофер.
Машина выехала из города и очутилась на дороге, удивительно похожей на те, по которым они колесили с самого утра. И все же эта дорога была совсем особенной — она была последней для Марты Р. Лицо женщины вдруг задрожало и исказилось. Венсан Тиссер внимательно наблюдал за ней, следил за уголками ее губ, подбородком, глазами… Он уже давно привык к женским слезам, но все еще сомневался, что она заплачет, пока по ее щекам не побежали первые слезинки. Венсан поспешно взял ее за руку.
Они отыскали поворот, свернули на узкую дорогу и, проезжая мимо садовых оград, впервые за все время путешествия почувствовали, что они действительно за городом. Когда автомобиль промчался мимо какой-то деревни и снова выехал на неширокий проселок, впереди внезапно появился монастырь. Он грозно возвышался прямо перед ними, словно дорога кончалась здесь, хотя на самом деле она шла дальше, огибая монастырь слева.
