И сколько злых напраслин про обеих распускала! Но ничего не помогало. Доброта их – точно чистая вода! Всё смывала и следа не оставляла. Всё равно к сёстрам– знахаркам люди в беде и в болезнях обращались.
И вот что надумала трактирщица. Притворилась больной и попросила о помощи обеих сестриц сразу. Уж те расстарались, показывая своё мастерство. И каждая уверяла, что её леченье самое лучшее. А та в ответ изумлялась да восхищалась обеими, уверяя, что уж так надоело ей мелкие пакости творить. И желает, мол, что-то хорошее, доброе делать. И потому хочет верной их ученицей стать. Да только выбрать не может самую умелую, самую знающую из них двоих. Вот какая хитрюга эта злая трактирщица!
Вернулись сестрицы каждая к себе. Одна сестра в свою сторожку, заветную, тропинку к которой никому не сказывала. А потому никто и не знал, где она от людских глаз секреты свои таила.
И другая сестра как развела огонь в своей тесной пещерке, что притаилась в чащобе лесной, как присела к очагу, так и задумалась. Обе, хоть и всегда во всём врозь, а только об одном и думают: «Как на свою сторону ученицу переманить?»
И то верно: что у одной, что и у другой сестры за долгую прожитую жизнь накопился груз знаний изрядный. И обеим сёстрам хотелось передать свои знания и мастерство врачевания в надежные руки.
Так текли дни обеих сестриц-целительниц в одних и тех же размышлениях. И поэтому обе сестры мигом откликнулись на приглашение трактирщицы отобедать у неё. Чтобы посоветоваться трактирщице с ними о задуманном. Обе сестрицы тщательно подготовились к встрече, на которую каждая возлагала большие надежды. Бережно укладывали в котомки обереги разные и собранные в полнолуние целебные травы весеннего чистотела, настоянные на росе корни осеннего одуванчика. И всякие такие капли, расчудесные составы которых в секрете держали, никому не сказывали. Особенно друг от дружки таились. И уж из чего они их сотворили? Ну да ладно, всё равно теперь не узнать!
Столкнулись сестрицы-целительницы у самых дверей трактирщицы. Обе запыхались. Еще бы! Котомки-то тяжеленные набрались. Каждой хотелось мастерство показать и доказать своё превосходство во всяких расчудесинах! Вот и набрали снадобий разных.
Раскладывая угощение на столе, хозяйка слушала и запоминала тайны целительства, которыми щедро сыпали наперебой сёстры-целительницы. А она-то всё сетовала на то, что, сколько голову ни ломала, а выбрать не может:
– Вот если бы что-нибудь этакое показали вы, чтобы сразу ясно стало, какая из вас, целительниц, посильней другой будет. Вот тогда точно бросила бы я, трактирщица, все свои тёмные дела! И училась бы исцелять людей! И добрые дела творить наловчилась бы! – уверяла трактирщица, смахивая слезы сожаления и мнимого раскаяния, которые скатывались по румяным и толстым её щекам.
