О, покинь сей бюст Паллады; отлети в глухую ночь,
В царство мрачного Плутона! О, рассыпься,
41 призрак черный!
Сгинь средь берегов туманных, средь заклятых адских гор!”
Каркнул ворон: “Nevermore!”
Он не двинулся; безмолвно, будто в думы погружен,
До сих пор царит он, словно украшая бюст Паллады.
И при свете лампы бледной тень отбрасывает он;
Тень на землю, тень на душу, тень на бывшие отрады,
И душе, душе бессильной, как в минувшие года,
Не взлететь
42 уж никогда.
Окна сумраком повиты… Я, усталый и разбитый,
Размышлял над позабытой мудростью старинных книг;
Вдруг раздался слабый шорох, тени дрогнули на шторах,
И на сумрачных узорах заметался светлый блик, —
Будто кто-то очень робко постучался в этот миг,
Постучался и затих.
Ах, я помню очень ясно: плыл в дожде декабрь ненастный,
И пытался я напрасно задержать мгновений бег;
Я со страхом ждал рассвета: в мудрых книгах нет ответа,
Нет спасенья, нет забвенья, — беззащитен человек, —
Нет мне счастья без Леноры, словно сотканной из света
И потерянной навек.
Темных штор неясный шепот, шелестящий смутный ропот,
Шепот, ропот торопливый дрожью комкал мыслей нить,
И стараясь успокоить сердце, сжатое тоскою,
Говорил я сам с собою: “Кто же это может быть?
Это просто гость нежданный просит двери отворить, —
Кто еще там может быть?”
Плед оставив на диване, дверь открыл я со словами:
“Виноват я перед вами — дверь входная заперта,
Но так тихо вы стучали, не поверил я вначале
И подумал: — Гость? Едва ли. Просто ветра маята…”
Но в глаза мне из-за двери заглянула темнота,
Темнота и пустота.
Тихо-тихо в царстве ночи… Только дождь в листве бормочет,
Только сердце все не хочет подчиниться тишине,
Только сердцу нет покоя: сердце слушает с тоскою,
Как холодною рукою дождь колотит по стене;
Только я шепчу: “Ленора!”, только эхо вторит мне,
Только эхо в тишине.
Я вернулся в сумрак странный, бледной свечкой осиянный,
И опять мой гость незваный дробно застучал в окно…
Снова дождь запел осенний, снова задрожали тени, —
Хоть на несколько мгновений сердце замолчать должно:
“Это ветер, просто ветер, дождь и ветер заодно, —
Бьют крылом ко мне в окно!”
Я рывком отдернул штору: там, за капельным узором
Величавый черный Ворон появился на окне.
Не спросивши разрешенья, он влетел в мои владенья,
Скомкал тени без стесненья, смазал блики на стене,
Сел на бледный бюст Паллады, не сказав ни слова мне,
Сел и замер в тишине.
Позабыв, что сердцу больно, я следил, смеясь невольно,
