Ворон, ворон дней минувших неожиданно влетел,
С миной лорда или леди.
36 Без поклона, неучтиво
Он вспорхнул на бюст Паллады (ясно видел я его),
Сел — и больше ничего.
И с улыбкою печальной перед черной птицей сей:
“Ты не трус, о, гость фатальный! О, облезлое созданье!
Не из царства ли Плутона залетел ты? — Так открой
Мне теперь, о, призрак-ворон, благородное прозванье,
Что ты носишь в царстве Ночи”, — я шепнул, потупя взор.
Каркнул ворон: “Nevermore!”
Хоть в ответе птицы вещей смысла я не разгадал,
Но эмблемою зловещей был смущен и озадачен;
Кто из смертных, о, скажите, наяву хоть раз слыхал,
Как на бюсте каркал ворон — черен, и угрюм, и мрачен?
Столь гнетущий призрак птичий кто видал до этих пор
С жуткой кличкой “Nevermore”?
Лишь одно, одно лишь слово ворон с бюста прокричал
И замолк угрюмо снова, дух смутив тоскою странной.
Он сидел, пером не дрогнув, неподвижно и молчал.
Я шепнул: “Друзья, надежды отлетели. Гость незваный
37Отлетит, быть может, завтра вслед
38 за ними навсегда”.
Каркнул ворон: “Никогда!”
Вздрогнул я: «Иль это чары полуночи роковой?
Видимо, хозяин старый сей залетной черной птицы,
Сам гонимый темным Роком, сам снедаемый тоской,
Научил ее рефрену! Все лишь гиль и небылицы!
И рефрен тот лишь безумный, скучный, похоронный вздор:
“Никогда” иль “Nevermore”».
С бархатной подушкой алой кресло к бюсту у дверей,
Бледный, до смерти усталый, пододвинул я украдкой,
Размышляя перед дряхлой, тощей, лысой птицей сей
С темным языком авгура. Иль под вещею загадкой
Горе новое таится, скрыта новая беда? —
“Nevermore” иль “Никогда”.
Так сидел я, размышляя в полуночной тишине,
Уж вопросом не пытая старой птицы той, чьи очи
Ярким пламенем зарделись, прожигая душу мне.
Тихо гладя бархат алый, я другие вспомнил ночи…
Но Она подушки этой, как в минувшие года,
Не коснется никогда!
А потом так дивно было: воздух будто задрожал,
Словно ангелы кадила чуть звенящие качали
И курили фимиамы. Я к душе своей воззвал:
39“О, вдыхай тимьян небесный! Позабудь юдоль печали
И утраченной Леноры неземной, лучистый взор!”
Каркнул ворон: “Nevermore!”
Полный вновь своей утраты, вскрикнул я: “Ответь, пророк,
Птица или бес проклятый! Там средь звезд, в лазурной дали,
Встретить ли мне Рок дозволит, беспощадный, темный Рок,
Ту, что ангелы на небе светлым нимбом увенчали?
Поцелую ль я Ленору, Рай обретши навсегда?”
Каркнул ворон: “Никогда!”
Я вскочил, вопя: “Убийца, птица или демон — прочь!
Вынь из сердца, кровопийца,
40 клюв сверлящий, клюв упорный!
