Фома ремонтировал потрепанную оленью упряжь. Мотя шила себе приданое из темного и белого оленьего меха, из красного и зеленого сукна, украшала его разноцветным бисером. У Моти рысья зоркость. Рысь хорошо видит и может охотиться ночью, а Мотя при неровном свете камелька нашивает мелкий бисер.
Колян помогал отцу нарезать ремни для сбруи, выбегал за дровами, подживлял в камельке огонь, мастерил себе «музыку» из оленьих рогов и оленьих сухожилий, которыми оленеводы заменяют нитки, струны.
Попутно с делом припоминали и пересказывали друг другу всякие были и небылицы. Полукочевая лопарская жизнь при таких занятиях, как пастьба оленей, охота на разного зверя и птицу, рыбная ловля в реках, озерах и в море, щедро творит были. А долгие сиденья, вынуждаемые неудобствами северного климата — полярным мраком, затяжными буранами и дождями, — толкают на пересказ былей. При этом были украшают придумками, как одежду бисером, и всякая лопарская быль постепенно становится полубылью-полусказкой.
У Даниловых все было пересказано уже не один раз, и Колян с завистью думал: «Перебежать бы к соседям. Вот там есть что послушать». Ему, непоседливому, как все здоровые парнишки, было невтерпеж в своей скучной чадной тупе, где почти до пола висел плотным, черным облаком едкий дым: сидеть надо со склоненной головой, перебираться с одного места на другое надо по-собачьи, на четвереньках.
— Скоро ли кончится пурга? — упрямо добивался он от отца.
— А ты спроси у нее, — отвечал отец.
— Похоже, стихает. Послушай!
Умолкали и слушали.
Но пурга не стихала, не слабела, как вечно незамерзающий водопад на быстрой горной реке.
— Кто несет пургу? — спросил Колян. — Она ведь без крыльев, не может летать сама.
— Пургу носит ветер. Пора знать, не маленький, — сказал отец.
— А кто такой ветер? Я никогда не видал его.
— Ветер… Ветер… — Старик отложил работу и задумался.
Он бесконечно много раз видал, как ветер гонит снега, тучи, парусные лодки, срывает и кружит осенние листья, ломает деревья, вздымает волны на озерах и в море. Вот сейчас он склонился над дымоходной дырой, шумит, свистит и так дует в нее, что из камелька разлетаются угли. Вот так хлопнул дверью, что вся тупа вздрогнула. Ветер бывает сильный и слабый, холодный и теплый, сухой и мокрый, жесткий и ласковый, порывистый и ровный, северный и южный, восточный и западный. Но каков он с виду, каково лицо ветра — старик не знал.
— Народ говорит, что ветер посылают боги и колдуны, — сказал он. — Когда ветер один, без дыма, без снега, без листьев, его нельзя видеть. Он — невидимый дух.
