Мышь сидела неподалеку от открытого конца трубы, намывая лапками усы и скаля желтые зубы. Я не осмеливалась заговорить, даже чуть слышно зашептать, но слова заговора сами кружились в моем уме.
«Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым. Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом».
Я задержала дыхание. Потом очень медленно припала на все лапы, низко опустив голову; мои усы почти касались земли. Я замерла, ощущая, как серые камни холодят мне живот. Я сосредоточилась на напеве, позволяя словам легко течь сквозь меня. Дыхание попыталось вырваться наружу, но я его сглотнула. Прижимаясь к земле и двигаясь так осторожно, словно я вообще не двигалась, я начала подбираться к мыши. Она подняла острую мордочку, ее маленькие черные глазки стрельнули в мою сторону. Я ощущала тепло ее шкуры и быстрое биение ее сердца. Я замерла, сдерживая дыхание, мысленно повторяя заговор.
«Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым. Что было костью, сгибается; что было мехом, стало воздухом…»
Через мгновение мышь отвела взгляд и принялась расчесывать маслянистую шкурку.
Я продвинулась еще на шаг вперед. Пульс бился у меня в языке. Нос четко удерживал запах мыши, хвост невесомым облаком волочился за мной. Все мое тело покалывало. Но тут передо мной словно упала тонкая завеса: я больше не видела мышь. Только теплый след остался на ее месте, поблескивая на фоне темной стены. Я потянулась к нему, напрягая все чувства, чтобы уловить тепло тела мыши, ее серой шкурки. Я все еще сдерживала дыхание, и оно пыталось вырваться наружу.
Мышь двигалась: я видела это мысленным взглядом. Она неуверенно шагнула в мою сторону и замерла. Она чувствовала, что что-то не так, но не могла увидеть меня. И не знала, куда бежать.
«Я это делаю, Пайри. Я повторяю твой фокус!»
Мне хотелось, чтобы брат оказался здесь и сам все увидел. Он бы не поверил собственным глазам! Я была уже так близко…
«Что было видимым, теперь невидимо…»
Близко, но недостаточно близко. Еще один маленький шаг по направлению к мерцающему свету…
«Что ощущалось, становится неощутимым…»
Я прыгнула. Одним ударом обеих передних лап мышь была повержена. Я куснула, тряхнула головой – и она была мертва.
– Если мы не будем останавливаться, то доберемся до крылатой бесшерстной раньше, чем луна поднимется до высшей точки.
Сиффрин бежал быстрым нервным шагом, поворачивая уши в разные стороны и внимательно осматривая дорогу смерти. Кончик его хвоста дергался, когда мимо нас проносился очередной манглер.
