Ришцен гордо расхаживал по крепостной стене, держа руку на перевязи. Дольгара одолела лихорадка, и он слег надолго, Ниллияна чуть-чуть осмелела, ну, а Патрик, перебивший своими ножами всех диверсантов, сменил оружие обратно на лютню и шутил, как ни в чем не бывало. Что касается меня, то я ухаживала за мужем, а он, в свою очередь, упрямился и ругался. Но меня не так-то просто было отшить.
— Ешь, – пихала я ему в рот ложку с супом. Благоверный мотал головой и весьма изысканно матерился. – А я говорю, ешь. На тебя смотреть страшно.
— Слушай, – сдался, наконец, господин, – у тебя что, других дел нет? Оставь меня в покое.
— Сейчас, – живо согласилась я. – До покоя осталось полтарелки. Еще полтарелки – и полный покой. И постельный режим.
Дольгар вздохнул и покосился на меня.
— Чего ты возишься со мной, как с маленьким?
— Ты раненый. Ешь.
— Ты тоже, – резонно заметил господин.
— Я легкораненая.
— Вот, только встану… – принялся грозиться Дольгар, как всегда, когда речь заходила о живодерских выходках Ришцена.
— Будешь хорошо есть – обязательно встанешь, – заверила я, впихивая в него остатки супа. – Ну, свершилось! Теперь лекарство.
— Это еще что такое? – подозрительно шарахнулся Дольгар от горшочка в моих руках.
— Это мне Растмилла дала. Она чудесный фармацевт.
— Кто?..
— Травница, – спохватилась я. – От ее мазей любые раны моментально заживают. – Слуги пользовались этой мазью для заживления ран от розог и плетей, но не выдавать же важные секреты. – Мои почти зажили. Не дергайся!
— Ты меня и так зашила, как рубаху…
— Ничего, не развалишься. Так раны быстрее срастаются.
— Ты хочешь сказать, что это нормально – когда в боку нитки?
— Лучше нитки, чем дырка, – парировала я, разматывая полотно. – Ну, вот, пора снимать швы.
— Все?!
— Нет, только внешний. – Я осторожно потрогала рану пальцем. Отеки спали, кожа побледнела и была прохладной. Я смочила тряпочку в горячей воде и принялась смывать застывшую сукровицу с остатками мази.
— Лучше бы позвали лекаря, – задумчиво проговорил Дольгар.
— Он бы из тебя остатки крови выпустил. Так не больно?
— Да нормально все!
— Вот и не ори, я не глухая.
— Врезать бы тебе…
— Смотри, обижусь и нервы вместо ниток повыдергаю.
— Ну, только встану…
— Слышала уже.
— Это еще что такое?!
— Да не ори ты, сказала! Пинцет.
— Зачем?
— А нитки мне, по-твоему, зубами тащить?
— Может, и так сойдет…
Я уставилась на него.
— Вот, сколько тебя знаю… в жизни бы не подумала, что ты такой мнительный.
