Уже великое небесное светило,
Лиюще с высоты обилие и свет,
Начертанным путем годичный круг свершило И в ново поприще в величин грядет!..
Далее в стихотворении юный поэт обращается к купающемуся в роскоши вельможе, стыдит его, что он не обращает внимания на голодных вдов и сирот, и обещает ему за это самые жестокие небесные и земные кары. В стихотворении немало подражательных строк, но можно ли судить за это всего лишь двенадцатилетнего поэта, тем более что эти подражания в отдельных местах сделаны совсем неплохо.
Так, первая строка стихотворения «Уже великое небесное светило...» приводит на память строку «Уже полдневное светило...» из ломоносовского «Утреннего размышления о божием величестве». «Слетает с урной роковою младый сын Солнца — Новый год!..» — строки, так напоминающие новогодние оды Державина. Есть в стихотворении и заимствования из карамзинской «Поэзии». Эти подражания хорошо доказывают, что уже в детские годы Тютчев был знаком с русской поэзией и что именно она обогатила будущего поэта-лирика и философа всеми своими красотами, глубоким содержанием, народностью и патриотичностью, дала тот душевный настрой, который не покидал его в течение всей долгой поэтической жизни.
«Обедал в доме Тютчевых...»
Видимо, не без участия Ранча произошло знакомство семейства Тютчевых с профессором Московского университета, светилом кафедры российского красноречия и поэзии Алексеем Федоровичем Мерзляковым.
Мерзляков несколько раз побывал в гостях у отца поэта, с любопытством приглядываясь к его сыну Федору. Известный по тому времени поэт, автор любимых в народе песен «Среди долины ровныя...», «Чернобровый, черноглазый...» и других, он любил отыскивать молодые таланты. И делал это не бескорыстно, так как вместе с коллегами по университету профессором И. А. Двигубским и магистром И. Н. Кузьминым содержал при своем доме пансион «для благородных де^ тей мужеска пола числом от 20 до 30 человек». Для этого-то пансиона профессор вместе с товарищами и
подбирал себе воспитанников среди состоятельных родителей. II хотя плата за учебу была очень высока, пансион славился в Москве, учить в нем своих детей считалось престижным. В свою очередь, это давало нуждающимся педагогам, в том числе и обремененному большой семьей Мерзлякову, существенную финансовую поддержку.
По всей видимости, родители юного поэта определили его в этот пансион так называемым полупансионером. В отличие от других, постоянно живших там учеников, Федор Тютчев приезжал туда в папенькиной карете лишь на дневное время. Наиболее способным из питомцев профессора сулили прямое поступление в Московский университет, а тринадцатилетний мальчик уже мечтал об этом.
