Пока.
Об этом размышлял Игнатьев, сидя в машине возле покерного клуба. Он понял, что нужно изменить всего себя для того, чтобы выиграть в этой войне. Для этой войны нужно будет отдать все, забыть обо всех и обо всем. Прежде всего, определить врага и цели. Отбросить все принципы и привычки, забыть обо всех желаниях. Они захотели лишить Игнатьева всего того, что у него было. И он был бы согласен, если бы был виноват. И принял бы это. Но так оставлять все он готов не был. Значит, надо идти на войну. Саша посмотрел на часы. Было десять минут второго ночи. Война уже началась. Он завел двигатель и поехал домой.
На следующее утро он позвонил Ласке, под пустячным предлогом отпросился на пару часов и начал собирать вещи. Жена и сын с недоумением смотрели на него. Он попросил их сесть на диван и сказал:
– Послушайте внимательно. У меня на работе критическая ситуация, по-настоящему критическая. Мы можем лишиться всего, к чему стремились и о чем мечтали. Угроза очень серьезная. С сегодняшнего дня я начинаю… – Саша запнулся, его начинало трусить, – я начинаю… улаживать все это, как могу.
Шансов очень мало. Чтобы не трепать вам и себе нервы, я переезжаю в строящийся дом, там уже в принципе жить можно… Заодно и за стройкой присмотрю… Мы должны на время забыть друг о друге. В прямом смысле слова. Пока я не улажу наши дела, ни о чем другом думать я не смогу.
Считайте… считайте, что я ушел на войну. С которой, кстати, могу не вернуться. Такие дела…
У Саши вдруг подступил ком к горлу. Из глаз потекли слезы. Он закрыл лицо руками. Заплакала Таня. Вслед за ней заплакал Денис. Они просидели так несколько минут. Саша, наконец, совладал со своими нервами.
– Не знаю, на сколько все это растянется… Ни о чем меня не спрашивайте.
Он сходил на стоянку, подогнал машину и погрузил вещи. Таня, обняв Дениса, сидела в зале.
– Я всё… пора, – выкрикнул Саша из маленькой прихожей. Жена с сыном вышли к нему.
– Ты, может… – Таня хотела что-то сказать.
– Не о чем говорить… – сухо отрезал Игнатьев, – присядем на дорожку.
Присели. На секунду всех обняла на прощанье добрая уютная тишина. Игнатьев поднялся:
– Прощайте, не поминайте лихом…
Таня поцеловала его в щеку. На щеке почувствовалась ее слезинка.
– Возвращайся, папа, я тебя буду очень ждать, – сказал Денис.
– Я вернусь, обещаю, – Саша обнял и поцеловал сына.
Опять он почувствовал ком в горле. Быстро развернулся и вышел. По пути он заехал в хозяйственный супермаркет. Купил раскладушку, комплект постельного белья и стойки для одежды. Далее заскочил в банк и снял депозит. Тридцать две с небольшим тысячи долларов. Приехал в свое новое жилище, по скорому бросил вещи, переоделся и приехал на работу.
