Старик играл на домбре и пел. Это был акын. Он поднимал к потолку свою острую белую бородку и с шипом выбрасывал слова:
Ужели вы остались, мои места?..
Когда говорят о таких делах,
разве вы не печалитесь, мои герои?..
Желтея, тут остаетесь вы
покинутыми, мои озерные камыши!
Осторожно вошел Утурбай. Отец вопросительно поглядел на него, прочие как бы не заметили. Утурбай взял свое ружье, надел на спину и сел в круг гостей. Отец подал ему ковш с кумысом. Утурбай немного отпил и передал гостю, сидевшему рядом.
Акын, закончив одну песнь, начал новую — похвалу Утурбаю, сыну Мухтара, который бросил кнут пастуха и поднял ружье воина.
В углу тихо заплакала мать, рукой дотянулась до Тансыка и украдкой погладила его шершавую, жестковолосую голову.
Мухтар и Утурбай уехали с гостями по дороге к Боамскому ущелью. Уезжая, отец обещал вернуться через два дня.
Первый день прошел спокойно, не было ни случайных гостей, ни посланцев с новостями. Второй начался шумом — из-за гор вышло громадное стадо и хлынуло на кочевку. Оно заполнило всю поляну, как вешняя вода заполняет озера. Тансык, мать и сестра проснулись от рева верблюдов, ржания коней, стука многих тысяч копыт, от того гула, который бывает всегда, когда большое стадо идет по каменистой земле.
— Кто хозяин кочевки? — спросил казах, ехавший на переднем верблюде.
— Мухтар, — ответили ему. — Его нет дома.
Тансык спросил приезжего, как это сделал бы отец:
— Хабар бар?
— Бар, бар — весь народ убегает в горы.
За первым стадом прошло другое, третье, и так весь день. Вечером Тансык оглядел поляну — ни одного живого места: вся трава съедена и выбита копытами, кусты поломаны, ручей загажен.
Мухтар вернулся один.
— Где Утурбай? — спросила мать.
— У тебя есть Тансык, — сердито ответил Мухтар. — Зачем тебе Утурбай?
Мать забеспокоилась, но выспрашивать побоялась, — она решила, что Утурбай погиб, и начала украдкой плакать.
Мухтар переменил усталого коня на свежего, сунул под седло кусок просоленной баранины, несколько лепешек и снова уехал. Сделав горами верст тридцать, он выбрался к ночи на колесную дорогу, что проходила Боамским ущельем. Через час постучал в ворота караван-сарая.
Ему открыл работник-казах. Мухтар привязал коня к столбу, глянул на двор, полный телег, упряжных и верховых коней, и спросил:
— Что за народ?
— Разный, — ответил работник и потянул Мухтара за халат.
Они вышли со двора к реке, которая пробегала в нескольких шагах, сели на береговой камень. Под шум воды работник спросил:
