Что касается мужа Извицкой, актера Эдуарда Бредуна, с которым Изольда сначала училась на параллельных курсах в институте кинематографии, а потом пересеклась на съемочной площадке фильма «Первый эшелон», чтобы раз и навсегда связать с ним свою жизнь, то именно ему приписывается главная роковая роль в судьбе актрисы. Будто он и пристрастил ее к выпивке, а потом бросил, уйдя к молодой подруге жены.
Вскоре Извицкую обнаружили в квартире мертвой, в крайне истощенном состоянии. Истинные причины этой смерти так и не были до конца выяснены. После ее смерти в 1971 году Бредун прожил еще тринадцать лет. И умер от той же напасти, алкоголизма, заработав характерное в таких случаях заболевание — цирроз печени.
Так кем же был для Извицкой муж — спасителем, не раз пытающимся излечить бедную жену от пагубной напасти, или демоном, сгубившем ее. И действительно ли их встреча была тем роковым стечением обстоятельств, которые неизбежно вели Извицкую к пропасти?… Досужие домыслы, так или иначе, упираются в то, что всему виной — несостоявшаяся актерская судьба актрисы, когда звездный взлет прервался стремительным падением…
В ряду красивейших актрис 50–60-х Изольда Извицкая занимает особое место. Милая зеленоглазая хохотушка с аппетитными ямочками на щеках и копной великолепных каштановых завитков — кто устоит перед обаянием столь лучезарной особы… Однако так было вначале. Достаточно быстро из смеющейся, довольной жизнью девчушки актриса превратилась в угнетенную депрессией, сильно страдающую алкоголизмом женщину, прячущую от посторонних глаз свою беду. Эта трансформация личности заняла около пятнадцати лет. Не такой уж большой срок для молодой красавицы, какой была Изольда в начале своего восхождения на кинематографический Олимп.
Так что же все-таки произошло за этот короткий отрезок времени, что подтолкнуло ее к той пропасти, на краю которой она довольно долго стояла, на глазах у всех, под перекрестным огнем пересудов и людской молвы, пока сплетники смаковали подробности ее «никчемной» жизни и злорадствовали, возможно, сами не осознавая, что тем самым подталкивают бедную женщину к роковой черте.
Из омута, подернутого плесенью небытия, тянуло холодом. Было страшно, зябко и одиноко… И никто, даже самые близкие друзья не в силах были удержать ее на краю. Они, конечно, пытались подать руку помощи, подставить плечо, на которое Изольда могла бы опереться, чтобы переждать лихолетье, отдышаться, но уже ничто не могло изменить ее судьбы. Таковы были ее карма, ее родовое проклятие. А может быть, к тому моменту Извицкая, разуверившись в своей счастливой звезде, и сама уже ничего не хотела менять. Потеряв веру, желание жить, она перестала верить в людей, в любовь и дружбу. Ее лучистые, «с бесятами» глаза потеряли былой жизнерадостный блеск, а улыбка — выразительность, став не только какой-то неуверенной, но и извиняющейся…
