— Ничего не знаю, — боец шел в отказ, и уже можно было поверить в искренность его слов. Все вокруг, включая Михайленко, не могли понять, с чего Екимов сделал вывод, что именно Магомедов как-то был связан с хромым.
— Ладно. Подполковник Яблоневский, а военный билет бойца в наличии?
— Да, — удивленно ответил зам по работе с личным составом.
— Дайте мне его.
— Дневальный, — крикнул подполковник, приоткрыв дверь. — Сбегай ко мне в палатку. У майора Климова попроси выдать военный билет Магомедова. Скажи, что замкомбат просит.
Дневальный пулей метнулся к выходу, а Яблоневский сел на свое место. Екимов же продолжал:
— Вас, Магомедов, выгонят завтра из армии, вы это понимаете? Будут судить после.
Магомедов прищурил глаза. Воцарилось молчание, которое вскоре прервал боец:
— Не можете выгнать. Из армии не выгоняют.
— Почему, таких, как ты, выгоняют.
— Каких?
В этот момент вернулся дневальный и принес военный билет.
— Товарищ подполковник, у вас есть печать?
— У ротного в столе, — кивнул ничего не понимающий Яблоневский.
Екимов порылся в выдвижном ящике, сел за стол и открыл военный билет.
— Угу. Значит так, Михайленко, вот вам военный билет, записывайте, и подполковник Яблоневский поставит печать. — Екимов протянул военный билет Максиму, развернув который, Михайленко обнаружил белый листочек по формату удостоверения с пометкой «Записывай тут».
— Готов? — спросил Екимов. Максим в ответ кивнул. — «Рядовой Магомедов Магомед Магомедович увольняется с позором», — пиши, — «с позором…»
И у Яблоневского, и у солдата округлились глаза.
— За систематический, — продолжил Екимов, — пассивный гомосексуализм. Точка. Товарищ подполковник, скрепите это печатью и отправляйте в военный комиссариат района, откуда призывался солдат. Копию — отцу и в школу.
— Но… — попытался возразить Яблоневский, сжав до побеления пальцев печать.
Ему не дал договорить рев или вой — во всяком случае, в этом гортанном крике слышалось очень многое — Магомедова.
— Нет, не надо, отцу не надо, школа — не надо. Я все вам скажу…
— Нет уж, братец, мы и так все знаем. Но ты чистосердечно отказался признаться…
— Все расскажу… Не я это…
— Тогда садись и рассказывай все по порядку. Когда с тобой вышли на связь, кто, при каких обстоятельствах. Учти, мы уже все знаем, и этот документ, который застенографирует лейтенант Михайленко, будет приложен к твоему личному делу. Соврешь — военный билет с записью, что ты педераст, отправится к тебе домой. Понял?
