— Что-то у вас бойцы совсем какие-то одинаковые, судя по делам, — закрывая документы, сказал с сожалением Екимов.
— Так молодые все. Только Магомедов старослужащий, но дела его нет.
— Надо бы с ним поговорить…
— Позвать?
— Нет, пошли к нему. Он под арестом?
— Дневалит, в наряде.
— Это после всего?
— После чего «всего»? Ну, нашли у него этот пузырек. И что? В состоянии наркотического опьянения не был. Более того, по его словам, ему подкинули насвай, а до этого он и вовсе в глаза не видел наркотики. Мусульманин не употребляет.
Михайленко боковым зрением уловил, как взметнулись брови бойца, задержанного за распространение. Солдат и Борода все это время находились рядом.
— Ну, пошли, навестим дневального, — сказал Екимов. И все пятеро покинули палатку и направились в расположение подразделения.
Рота находилась в одноэтажном здании. Определить, был ли это сельский клуб до войны или магазин, было невозможно из-за ветхости сооружения.
— Смирно! — прогремел голос дежурного.
— Отставить, — прервал собравшегося докладывать дежурного Яблоневский. — Где Магомедов?
— Отлучился в туалет.
— Пошли за ним, срочно.
Из концелярии навстречу офицерам вышел ротный.
— Товарищ подполковник… — начал было он.
— Мы к тебе, Демченко, — улыбнулся Яблоневский, — вернее, хотим Магомедова послушать. Предоставишь свою канцелярию?
— Так точно. Правда, у меня небольшой беспорядок…
Через минуту в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул Яблоневский.
Дверь легонько приоткрылась, и в узкую щель просунулась голова с большими ушами.
— Так это и есть ваш Магомедов? — Екимов встал и подмигнул Яблоневскому.
— Да.
— Заходи-заходи… — сказал подполковник бойцу.
Перед ними предстал крепко сложенный, лопоухий, с открытой улыбкой парень лет двадцати.
— Магомедов, нам все известно, — начал расхаживать по канцелярии Екимов. — И сами понимаете, что, если вы все расскажете честно, наказание будет минимальным.
Магомедов все так же улыбался и не сводил взгляда с Екимова. Ни тени страха, никаких эмоций не отразилось на лице смуглого паренька.
— Вы меня понимаете? — Екимов подошел вплотную и взглянул бойцу в глаза.
— Так точэнно! — ответил тот.
— И что, вы не хотите сами сознаться в содеянном?
— Мине поставили это наркотик на карман, эй, собаки, да, пока я спал.
— Эти сказки будешь в тюрьме, родной, рассказывать.
— Какая турма? Я ничего не делал.
— А с хромым кто на связь выходил в Шелковской?
— Не знаю я никаких хромых.
— Так, я понял: говорить ты не желаешь?
