Дин почесывал сальный клин бороды, задумавшись, и после недолгого молчания ответил:
— Да, в принципе, да… — и перечислил: — Еда, вода, сигареты, инструменты кое-какие, бумага — вроде бы все…
Р-р-р-р… ух-х… ух-х…
Громкие и тяжкие звериные вздохи, доносящиеся из-за стеллажа, за каким, извалявшиеся в пепле, покоились мягкие игрушки, мгновенно перебили Дина, заставили чернильные глаза расшириться от испуга, а руки — порывисто вскинуть ружье, готовясь отражать нападение.
«Еще только этого нам не хватало… — мрачно подумал я, — чего боялся — на то и напоролся…»
Тоже взялся за винтовку, чувствуя, как быстро намокают ладони.
— Чего делать будем?.. — прошептал Дин, подойдя ближе. Глаза бешено бегали, пальцы неслышно выстукивали по стволу. Сам он без конца облизывал полопавшиеся губы, чуть нетерпеливо поплясывал на месте, словно пес, мечтающий сорваться с поводка. Подождав, повторил: — Как действовать-то будем, Курт?..
Я почесал нос, пораскинул мозгами: идти через парадные двери нельзя, назад вернуться — тоже — через забор уже никак не перелезть. Есть, конечно, еще один ход — черный, но попасть туда, минуя стеллаж с затаившимся таинственным хищником, будет очень нелегко.
— Давай-ка поворачивать назад — обходить будем, — кратко озвучил я свой замысел и, перехватив оружие левой рукой, двинулся сквозь ряды. — Нагоняй!
И когда все вроде бы складывалось хорошо, нам удалось отдалиться от зверя на немалое расстояние, затеряться за стеллажами, случилось непредсказуемое: Дин что-то задел в темноте, поднял оглушительный гвалт, разлетевшийся по всему супермаркету.
А увидев — побледнели, ахнули: размозженная человеческая грудная клетка.
— Да мы в чье-то логово, по ходу, вторглись!.. — запальчиво, визгливо прошипел Дин, метая в меня колючие взгляды. — Теперь хрен нас кто выпустит отсюда без боя…
В этот самый момент, растревоженный посторонним, незнакомым шумом, зверь, глухо порыкивающий до сего времени за стеллажом, будто ожил, пронзительно, сотрясая весь торговый зал, заревел, чем-то зычно загремел.
А-а-а-р-р-р!!.
В ответ на лютое рычание, откуда-то сверху, над нами, затянулся волчий вой, стала хорошо слышна возня, суета, цокот когтей по плитке. Через мгновение он участился, сделался более отчетливым, сместился круто влево — потрошители принялись спускаться.
— Пробираемся к черному ходу! — огласил я и, пригнувшись, быстренько прополз под завалившимся стеллажом. Выбравшись, поторопил Дина: — Пошевеливайся!
