За 1917 год в летописи любимских достопамятностей не появилось ни одной записи собственно о городе. Рукой отца Сергия были начертаны лишь скупые сухие сведения о событиях, значение которых любимцы в полной мере оценят лишь годы спустя.
Август. Созыв в Москве Церковного собора.
25 октября. Октябрьская революция. Свержение Временного правительства. Переход власти к большевикам.
20 декабря. Декрет Советской власти о признании законным лишь гражданского брака, церковный же брак является частным делом брачующихся. Устанавливается порядок ведения записи рождения, а расторжение браков возлагается на местный суд.
Год назад, завершая последнюю запись за прошлый, 1916-й, год, отец Сергий уповал на то, что в грядущем семнадцатом году все вернется на круги своя – окончится проклятая война, вернутся дети. Жизнь в городе, словно застывшая в тревожном ожидании, снова потечет, как две веселые реки – то замедляя свое течение, то ускоряя.
Однако же семнадцатый год насмехался над чаяниями священника – каждая новая запись в летописи оказывалась тревожнее и неправдоподобнее предыдущей. Но и наступивший восемнадцатый оказался еще более непредсказуемым, чем прежний. Зима принесла только неутешительные новости.
Записи за новый год начались с лаконичного сообщения:
20 января Совнарком принял декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви.
Отец Сергий никак не прокомментировал в летописи эту строку, но сам отлично понимал: декрет сей открыл дорогу гонениям на церковь.
В воскресенье после литургии отец Сергий обратился к прихожанам со словом:
– Слышали ли вы сегодняшнее евангелие? Наши грехи, наши страсти сделались убийцами нашими и телесными, и духовными. Каин убил Авеля, и теперь убийства не прекращаются. Кругом льется кровь, брат поднял руку на брата своего! Сам сатана вселился в мир. Душами своими мы всякий день умираем через грехи свои, но можем и воскресать всякий день, всякий час, да и на одном часе – несколько раз, – через веру и сердечное покаяние перед Богом. Слышите, дорогие мои братья и сестры, грех умерщвляет наши души, омрачает. Оскверняет, расслабляет и влечет за собою смерть духовную. Не спите же, а бодрствуйте, ибо не знаете, в какой день и час придет сын человеческий и осудит нас, если не покаемся, на муку вечную.
Но именно когда он говорил, взглядывая в лица своих прихожан, он вдруг ясно ощутил – кровь пролита, и теперь не остановить. Этот прожорливый зверь, разбуженный войной, обожравшийся кровью и горем, уже разбушевался – ему все мало, и он толкает людей на безумства, порожденные ненавистью, эгоизмом, алчностью. Он почувствовал боль и жалость к своим землякам, стоящим, как и он сам, на пороге новых испытаний.
