– Соня, я что, клещами из тебя буду тянуть? Объясни мне, что произошло.
– Долго объяснять, Владик. – Соня отвернулась к окну, но смотреть там было не на что – темень. – Это не вчера началось, просто я думала, что когда-то это было просто детство, жестокие забавы списала на подростковые гормоны. А сегодня поняла, что все эти годы Дарик и Татьяна просто ждали момента, чтобы собрать нас всех, всю нашу старую компанию, и напоследок хорошенько позабавиться – так, как они считают смешным. Этого сразу не расскажешь…
– Я не тороплюсь, Соня. – Влад оседлал стул и вытянул ноги. – Просто расскажи, чтобы я понял, о чем вообще идет речь.
– Ты тогда маленький был… – Соня продолжала смотреть в окно – или смотреться в него, потому что стекло больше напоминало зеркало. – Ты помнишь тот год, Лиза пропала?
– Помню, но как-то смутно.
Он забыл что-то. Или не сказал, а потом забыл – и помнил, почему не сказал: мать заперла его в доме. Он так и не понял, из-за чего, но все разговоры отлично помнил. Сначала искали Лизу – ну, мало ли, забрела куда-то, она могла сбежать или уйти вместе с Анжелкой, но всегда возвращалась, неизменно чистенькая и молчаливая. И в тот день тоже ушла, несколько дней ее искали в лесу, на болотах за рекой, в селе.
А потом стали искать тело. Тут он помнит, что стоял на чердаке своего дома и смотрел, как водолазы ныряют в озере на участке профессора Шумилова. Потому что она могла упасть в воду и утонуть. Водоем был небольшой, каких-то десять метров в диаметре, посередине очень глубокий, метров пять. Водолазы обыскали каждый миллиметр дна, но так ничего и не нашли.
Таким же образом были обысканы все близлежащие озера, потом река. Параллельно в овраге искали место, где недавно обрушилась глина – Лиза могла попасть под сход породы, такое раньше случалось с другими людьми. Но нигде не было никакого признака того, что недавно обрушились стенки оврага. Лето в тот год выдалось сухое, глина спрессовалась в камень.
Лизу искали на болотах, но когда стали искать тело, то прощупывали баграми топкие места, хотя и понимали: если девочку затянуло в трясину, никакие багры не достигнут дна. Он помнил все эти разговоры, которые вполголоса вели взрослые. Но при чем здесь Дариуш и Татьяна?
– Тогда они были ни при чем. – Соня вздохнула. – Они тоже помогали искать Лизу, как и все наши. И мы с Дариком как-то… подружились, что ли. Мы-то все из Александровска, его папаша как раз тогда поднимал бизнес, и они переехали в столицу, но летом по-прежнему Дарик приезжал сюда, хотя его дедушка уже умер… или потому и приехал, чтобы помочь бабушке? Я не помню. Но мы подружились с ним, понимаешь? Мне казалось, что я все ему могу рассказать – подруг у меня не было, их не приветствовала мать. Типа, у тебя есть сестра, как ты смеешь заводить подруг, когда она так больна! У нас всегда так было. Хотела я в кружок танцев записаться – ты собираешься танцевать, когда Лиза так больна?! Или там хочется мне на елку пойти и чтоб костюм мне сшили как у принцессы – как ты можешь, черствая, бесчувственная дрянь, у нас такое горе, твоя сестра… Ну, ты понял.
