Я развалился в кресле, а он на диванчике. Закурили. Я указал рукой на кофеварку, но Эдуард замотал головой – нет. Молчание постепенно затягивалось…
– Ну, что там? – не выдержал я.
– На квартире… повесившегося ничего. Чисто. Никаких контактов, связей. А вот на рабочем месте в музее нашли бумажный билет с бейджиком.
– О! Сюда, – я протянул руку.
Офицер полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда квадратный лист пластика – традиционный аксессуар конференций, с именем и должностью участника, а также сам билет. Ловко бросил на стол, прямо к моей руке.
– Никаких пометок? – спросил я, осматривая находки. – Водяных знаков? Микротекста?
– Нет.
– Нужно смотаться туда. Эрасмуссен составлял нечто похожее на научный доклад… Да и не помню, когда сам выбирался в культурное место.
Мы снова выкурили по сигарете, обсуждая, кто куда ходил в последнее время. В основном, говорил он. Вспоминал студенческую жизнь, которая закончилась не так давно.
Я уточнил, было ли найдено на рабочем месте Эрасмуссена что-нибудь ещё. Но парень подтвердил, что там чисто. Чисто сработано… Надо так понимать.
Хороший малый. Только для нашей работы не вполне приспособлен. Врать умеет плохо. Мне показалось, что сейчас он говорил правду. Ту правду, что знал сам.
Было видно, как он напрягается, пытаясь подобрать формулировку своего вопроса. Но я поначалу старательно отвлекал его, заводя разговор в сторону, а потом прямо спросил.
– Так какой вопрос?
– Меня… подключили к той истории с расстрелом демонстрации, – он посмотрел на меня таким взглядом, будто искал поддержки. Его явно зарядили на разговор. Надо полагать, без нашего общего шефа не обошлось.
Я кивнул, приглашая парня продолжать.
– Мы нашли одежду, которую он скинул.
– В той подворотне… – неопределенно сказал я.
– Где поймал пулю, – кажется, он понял, что сказал «не то». Не в тот момент. И не так.
– Когда выехали машины, – я сделал вид, что ничего не заметил, – они перекрыли обзор. Но потом стало видно, что он возился с одеждой.
Парень сглотнул:
– Там тоже ничего не нашли. Никаких зацепок.
– Чисто сработано. Непростые ребята, – сказал я, осознавая, что выпутался.
Вероятно, в подворотне обнаружили одежду какого-нибудь бомжа. Или арабы подбросили туда тряпьё, чтобы спутать следы. Но тогда дело действительно серьёзное, а этот необстрелянный парень ошибся с работой.
Молодой офицер, скорее всего, доложит то, что от него ждут услышать, а о своей неловкости умолчит. Так что я могу вздохнуть свободнее.
