— Не ваше дело! — повысил голос Радага.
— Ладно-ладно, замяли, не психуй, — проявил покладистость Колобков. — Серега, чего он так нервничает?
— Не знаю, Петр Иваныч. Может, вы ему не нравитесь?
— Не, этого быть не может. Я всем нравлюсь.
Через частокол перелез Грюнлау. Он вспомнил, что забыл на месте схватки шмайссер, и решил за ним сходить. Патронов там не осталось, но вещь все же ценная. Не годится просто так разбрасываться боевым оружием.
Ведь совсем недавно мудрецы наколдовали целую гору всяких вещей. Банку пива, игровую приставку, пояс с револьверами, даже чью-то отрубленную руку. Может, в следующий раз наколдуют и патронов для пистолет-пулемета «Шмайссер МР-38»?
— Серега, расспроси этого мужика, чего он тут робинзонит, — распорядился Колобков, усаживаясь на грубо сколоченный табурет. — Скажи, что мы его можем куда-нибудь подвезти.
Чертанов перевел, но Радагу это предложение не слишком обрадовало. Он замялся и тихо что-то проворчал, явно размышляя, как бы поделикатнее отказать. Чертанов, разглядывая фигуру с вуалью на лице, лениво гадал, к какой расе этот островитянин принадлежит. Черный, как большинство людей здесь? Или белый, как Бамакабамашура и Тур Ганикт?
— Я не хочу плыть с вами, — наконец произнес Радага. — Я живу здесь. Здесь и останусь.
— Почему? — въедливо спросил Колобков.
— Вас это не касается. Уходите. Ваш друг теперь в безопасности, так что уходите. Оставьте меня одного.
— Негостеприимный ты хозяин, Робинзон, — хмыкнул Колобков. — Может, хоть угостишь чем-нибудь на дорожку?
— У меня нет никакой еды! — повысил голос Радага. — Я ничего не ел уже десять миллентумов!
Произнеся это, он осекся. Но вернуть нечаянно сорвавшихся было уже нельзя. Колобков пару секунд подумал, а потом уточнил:
— Серега, ты все правильно перевел?
— Конечно, Петр Иваныч.
— Ага. Тогда пусть объяснит.
— Я не стану ничего объяснять! — скрипнул зубами Радага. — Убирайтесь! Убирайтесь отсюда, или я вышвырну вас силой!
Гена весь подобрался, готовый взорваться ураганом кулаков. Охраняемому объекту угрожают. Источник угрозы должен быть устранен.
— Тихо, Геныч, — поднял палец Колобков, уловивший мысли телохранителя. — Не гоношись. Разберемся мирно, как белые люди.
— Да он, может, и не белый… — задумчиво пробормотал Чертанов, безуспешно пытаясь различить цвет кожи Радаги сквозь вуаль.
— Сирога, спроси у него про сокровище! — не выдержал наконец Бамакабамашура. — Спроси быстрее! Я хочу знать про сокровище!
