«Хитрый купчишка, хотя и держится простачком», — подумал Салогуб и строго сказал:
— Так, Иван Черных, сколько скупил пушнины у охотников тунгусского общества в прошлую ярмарку?
— Ужо так, самую малось, ваша милась. Три соболишки да дюжины четыре хвостков бельчонки. Известно, наша судьбина купеческа не сладка. Што промыслим, на то и живем. Перебиваемся с воды на хлеб, — с готовностью ответил купец.
— Ну, а на что же вы живете, господа торговые люди? Как промышляете себе хлеб-соль? — прицелился в его лицо исправник.
— Так и живем, ваша милась. Мытаримся в проклятущей тайге.
— Значит, говоришь, что скупил у инородцев: соболей бурых с хвостами и лапами — три, белок серых сибирских — четыре дюжины. Так? — сощурил глаза исправник.
— Так оно и есть, ваша милась. Это в торговых листах-от помечено. А больше ни-ни. Вот истинный крест, — пряча в бороде усмешку, снова перекрестился купец.
«Врет бестия и святыми подкрепляет, — почти с удовольствием отметил про себя Салогуб. — И в отчете, заготовленном Пчелкой, то же сказано: согласно торговым листам, засвидетельствованным старостами родов и головой управы, купец Иван Черных в прошлую ярмарку скупил три соболя и четыре дюжины белок на общую наличную сумму 290 рублей 00 коп. Догони их!»
Исправник оторвал взгляд от листа и громко спросил:
— Купец второй гильдии Прохор Черных!'
— Я буду, ваша милась, второй гильдии купецкий брат Прохор, — поспешно поднялся безусый юнец.
Он во всем был схож со своим старшим братом. Такой же густой голос, те же глаза с лукавинкой, те же повадки, только много моложе.
— Сколько скупил пушнины у инородцев? — строго глядя в лицо молодого купца, спросил исправник, заранее предвидя ответ.
— Самую малось, ваша милась, — бойко ответил тот. — Двух соболишек с хвостами и лапами и дюжину бельчонок. Промышляем вместе с братом на харч, тем и сыты.
«Успел-таки Пчелка погреть руки возле этих купчишек, — подумал Салогуб. — Интересно, сколько же он из них выколотил? Но погодите же, чертовы дети, вы у меня не выкрутитесь!»
— Ну, а в тайге, на промысле, не скупаете рухлядишку? — с недоброй усмешкой спросил он.
Прохор метнул быстрый взгляд на брата, так же бойко ответил:
— Никак нет, ваша милась. Живем тут безвыездно.
— Так, безвыездно! И помимо ярмарки, минуя установленный порядок, также ничего не скупаете?
— Так точно, ваша милась, — подтвердил Прохор, не заметив предупреждающего взгляда брата.
Исправник подался вперед, хлопнув пухлой ладонью по столу, заключил:
