— Мое прозвание Шмель, стало быть, прозвание насекомовидное, но не Пчелка, потому как сами до женского полу склонности имеем, — ответил писарь, умильно поглядывая в сторону сгрудившихся любопытных молодок.
Бабенки озорно зашушукались, золотнишники заулыбались. Павел придвинул Шмелю кружку.
— Шмель так Шмель, на здоровье ешь да пей.
— Премного благодарственны, — Шмель поклонился во все стороны, приложился к кружке. Выпил под одобрительные взгляды мужиков, лизнул донышко, зажевал груздочком.
— Спирт что ни на есть лучший, сразу чувствования вызывает, но у нас к вам дела безотлагательственные с точки зрениев...
Шмель развязал мешок, достал кожаный кисет и, вынув одну монету, положил ее на тряпицу перед Павлом. — Вот, стало быть, самые что ни на есть настоящие, с царской личностью... Имеем желание променять их на золотой песок...
Золотнишники заметно (…)ились[17].
— На мену, значит? спросил Павел. — Что берешь-просишь?
— Наличность на наличность, стало быть, по объемности.
Наступило молчание.
— Побойся бога.
— Да ты откуда будешь-то, из каковских? — строго спросил Павел.
Шмель заерзал, поглядывая осоловелыми глазами на хмурые лица золотнишников.
— Мы с Витимского Острогу, стало быть, проживаем в соседях, а на службе состоим писарем и уполномоченным тунгусского общества во всех казенных делах.
— Теперь понятно, какого поля ягодка. — Павел взял пятирублевый, подбросил на руке, поймал, потом гулко хлопнул им по ладони Шмеля.
— Валяй откуда пришел. Хлебом-солью встречали, помелом провожали. Уж не обессудь...
Посыпались угрюмые реплики:
— Скопил на чужом горбу...
— Нажился на народной крови...
— Обобрал туземцев...
Шмель чувствовал себя не в своей тарелке. Растерянно оглядывался, лопотал:
— Вы не с той точки зрениев... Мы, стало быть, никаких касательств к народу не имеем. Берем, как служебная личность, но только с торговых людей, мы тоже не без понятиев... А вот прослышали о вашей бедственности...
Лица золотнишников посуровели.
— Бедности?! Беден тот, у кого денег много, а друзей нет. Ишь, помощник отыскался — с петлей навстречу...
Ввязались остроязыкие бабенки.
— Смотрите-ка, кровопиец несчастный. А еще «склонности к женскому полу имеем». Тьфу...
— Да какая баба такого близко подпустит к своему подолу?!
Шмель вконец растерялся.
— Вы не с той точки зрениев...
Вдруг кто-то из ребятишек предостерегающе крикнул:
— Комель идет!..
Реплики мгновенно утихли, грянула дружная песня:
Эх, вдоль да по речке,
Эх, вдоль да по таежной,
