В то время когда Бабакул и Суванджан боролись с метелью, пробираясь с отарой в Кайнар, Туламат на взмыленной лошади прискакал из дальнего кишлака в Аксай. Непогода застала его в горах, на свадьбе друга, и теперь его мучила совесть, что он не выполнил обещания, данного Шербеку перед его отъездом в райцентр, — подвезти корма из Кайнара. Но в то же время разве он виноват, что погода неожиданно испортилась? Теперь только гусеничный трактор мог пробраться в Кайнар, поэтому Туламат, не заходя домой, пошел разыскивать тракториста. На его счастье, тракторист был дома и крепко спал, накрывшись тулупом.
— Браток, вставай! — будил его Туламат. — Надо за кормом ехать, спасать овец...
— В такой буран? Да ты что, хочешь, чтобы я трактор загубил?!
Туламат вскипел. Увидев на груди парня комсомольский значок, закричал:
— Эй, сопляк, сними с груди комсомольский значок и отдай мне! Хоть я и стар, но мне больше подходит его носить. Будь у тебя сердце, а не кусок кизяка, ты не лежал бы сейчас как пень, когда колхозные овцы погибают!
Туламат выскочил на улицу и крикнул так, что стекла соседних домов задрожали:
— Эй, комсомол, где ты?!
Он стучал в двери домов, и кричал:
— Эй, молодежь, собирайся к дому тракториста!
Через некоторое время со всех концов кишлака зашагала молодежь.
Когда у дома тракториста собралась целая толпа, Туламат, все еще кипевший злобой, начал:
— Какие вы комсомольцы? Есть у вас в сердце огонь или все вы такие, — он показал на тракториста, стоявшего у двери с пылавшим от стыда лицом, — трусы? Слушайте обоими ушами: у кого болит сердце за колхоз, пусть лезет на прицеп. Из Кайнара привезем корм. Если есть такие, кто думает: «Ну и пусть пропадают овцы, ведь они колхозные», то пусть идут своей дорогой, кланяться не будем...
— А ну, пошли! — крикнул кто-то из ребят.
Все побежали в сарай, где стояли автотачки.
Тракторист, одиноко стоявший у двери, крикнул им вслед:
— Сейчас я вас догоню!
В это время Ходжабеков направлялся в контору. Увидев Туламата с ребятами, он подумал: «Что это они затеяли в такую метель?» Поравнявшись с ними, он понял, в чем дело. Его самолюбие было задето. «Не хватало еще, чтобы этот усач совал свой нос в председательские дела», — подумал он. А ребятам важно сказал:
— Это вы правильно надумали, а то зоотехник у нас беззаботный, уехал в район, а овец бросил на произвол судьбы...
Из Кайнара Бабакул уже не мог возвратиться пешком. Пришлось посадить его на нагруженный сеном прицеп. Все тело старика было как в огне, болели руки, ноги, спина.
