У нас неправильный кран на кухне. Синим горячая вода обозначена, красным — холодная.
Или… Или это в ванной, а здесь нормально. Я никак не могу запомнить, и всегда кручу эти краны, кручу! Казалось бы, да, ерунда, чего тут запоминать?
Но вот у нас в классе есть близнецы, Яша и Миша Левины. И у Миши родинки на щеке. Или у Яши. Вот, тоже. Казалось бы — так легко их различать, родинки же! И никак, третий год они у нас, третий год все путаются.
Оооо, какой кипяток пошёл! Я кручу кран обратно. А вода всё горячая. Надо подождать; я жду. Всё равно горячая! Руку сунуть невозможно! Ещё кручу. Хорошо, что не отключили. Но чего она такая горячая?!
Холодная. Резко. Вот что это? Это всегда так! Чуть-чуть кручу. Нет, холодная. Ещё чуть-чуть… Ничего. Ааа, горячая опять!
В общем, настроил воду к середине посуды. Вернее, ко второй трети.
Странное существо человек. То ему жарко, то холодно. Деликатное, дрожащее. Ведь как точно температуру нужно выстроить, чтобы ему было хорошо! На Меркурии он не смог бы, на Марсе тоже. Да нигде. На Земле ничего ещё, и то. Плюс-минус двадцать градусов, и катастрофа. Каких-то жалких двадцать градусов!
А во Вселенной знаете, какие перепады температур?!
Хорошо, хоть человек этот несчастный одеваться умеет. А если голый? Вообще тогда караул.
То ли дело всякие звери. Или вот деревья. Стоят себе, не жужжат.
На Меркурии, кстати, минус сто восемьдесят ночью. А днём… Днём я забыл.
Смотрю в гугле, в телефоне. Ничего так себе, там сутки длятся наших два месяца. А год — 88 дней. Выходит, в году меньше двух суток. Я и раньше знал, но забыл. Странная планета.
… И тут пришла мама. И выключила воду.
— Ты что?! Я же посуду мою!
— Вижу, как ты моешь.
— Мне срочно надо было одну вещь посмотреть; а так я мою!
— Ну чего ты кричишь? Тебе трудно опять воду включить, что ли? Мокрыми руками в телефон лезешь…
— Я знаешь, сколько её настраивал? Воду! Она то горячая, то холодная всегда!
Мама берёт и включает воду. И она у неё сразу нормальная.
— Как это?
— Опыт, сын ошибок трудных, — говорит она. — Просто ты торопишься и крутишь зря.
И ничего не зря.
А температура на Меркурии 400 градусов днём. Вообще. Горячее, чем в духовке!
* * *
Шолпан
— Куда ты всё время несёшься?
Как это вот она может так медленно ходить?
— Мы же никуда не опаздываем, — говорит Шолпан, медленно, как будто поёт. И время будто останавливается. Я смотрю на неё и произношу про себя имя: Шолпан. И думаю, что это очень красиво. Не сама Шолпан, а имя.
