* * *
Особенно восхитила Павла командирская землянка. Под ногами легко пружинили свежие еловые ветки, прикрывавшие землю с обнаженно-белыми цепкими корнями, иссеченными саперными лопатами.
Все сели по сторонам квадратного стола. От него еще пахло клеем, лесом, жизнью дерева, из которого он был наспех сколочен. Пронзительно светила маленькая лампочка-переноска, подключенная к танковому аккумулятору.
— Ну что ж, товарищи артисты, мы показали вам нашу технику, то, чем будем бить немцев. — Комполка снял фуражку, обнажив гладкую крупную голову, утром выбритую до блеска. — Вы сделали большое дело, приехав к нам. Вы продемонстрировали красноармейцам свое патриотическое искусство накануне жестоких боев. Очень жестоких, — без выражения повторил он. — Спасибо вам. И примите от нас вот это. Просто на память. Больше ничем отблагодарить не можем. — Комполка достал из полевой сумки четыре миниатюрных изображения танка, выточенных из плексигласа. — Утром на полуторке отправим вас домой. А сейчас обед. — Он встал, распластав огромные руки на столе, и Павел увидел на мускулистом бугре между большим и указательным пальцами синие буквы «Алеха». В этот момент зашуршала плащ-палатка, занавешивавшая вход, и боец в белом переднике внес еду.
— Откушайте наше котловое довольствие, — улыбнулся комполка.
Перед каждым была поставлена эмалированная миска с борщом, затянутым тонкой пленкой жирного томата, обтаявшими льдинами плавали куски сала.
— Мне свинину нельзя. Печень. Если можно, я только второе, — сказал вдруг Алферов, обратившись к бойцу.
— Ну, а как насчет этого? — прижмурившись, коварно спросил комполка, ставя бутылку водки рядом с горкой крупно нарезанного хлеба. — Давайте, пока комиссар мой не пришел, — засмеялся он, сдвигая граненые стаканы.
Павел и Ната переглянулись, посмотрели на Карамышева.
— Ишь ты, — бодро отозвался тот и начал зачем-то подтягивать узел галстука. — Разве что для полного антуража!
— «Пьющих не люблю, непьющим не доверяю», так сказал, кажется, кто-то из классиков, — произнес комполка, разливая водку.
«А если бы кто-то из классиков не сказал такого, что бы к этому случаю приготовил комполка?» — подумал Алферов, двумя пальцами нежно обхватив стакан.
Чокнулись под короткий тост «За победу!». Павел начал пить не спеша, чувствуя катастрофически неприятно подступающий спазм, но, дернув кадыком, протолкнул водку и, залихватски крякнув, громко поставил пустой стакан.
Алферов усмехнулся, тихо выцедил водку и принялся ковырять вилкой в гречневой каше, вытаскивая на край тарелки черные зернышки плохо перебранной крупы.
