- Акции на твое имя проданы или на твоего человека?
- На мое, - ответила Виктория.
- Твои юристы лысые что ли?
- Причем здесь лысые? - не поняла Вика.
- Я задал простой вопрос - лысые твои юристы или с волосами на голове?
- Ну, лысые и причем здесь лысина?
- Тогда я не понимаю, Вика, зачем тебе лысые юристы, у которых уже произошел процесс?
- Какой процесс? Они еще судятся, - ничего не поняла Вика.
- Поэтому и судятся, что процесс уже произошел. Произошел процесс сглаживания граней между головой и жопой сначала по форме, а потом по содержанию.
Вика какое-то мгновение молчала, но потом расхохоталась вовсю.
- Ну ты даешь, Костя, юмор у тебя с избытком.
- Никакого юмора - одна констатация фактов. Если два дня потерпишь, то на третий я тебе этот завод подарю. Могу я сделать подарок своей женщине?
- Костя, такими вещами не шутят...
- Договорились, - перебил он ее, - ты мне за это подаришь настоящие швейцарские часы штук за сто баксов. Идет?
- Часы я и так тебе могу подарить, - нахмурилась Вика.
Не хотел денег и подарков, а тут сразу на сто тысяч долларов развел. Это тебе не бывший любовничек, который щипал десятками. Такие подарки еще заслужить надо.
- Проехали, - ответил он, словно не заметив ее состояния, - мне еще доверенность будет нужна, чтобы действовать от твоего имени.
- Доверенность... я даже фамилии твоей не знаю, а ты доверенность...
Виктория уже хотела встать с постели и уйти, чтобы никогда больше не видеть этого подлеца. Страсть мгновенно улетучилась и свободное место заполнилось ненавистью и презрением.
- Дедушкин моя фамилия, Константин Николаевич.
Вика, уже севшая в постели, застыла, услышав брошенную фразу.
- Как ты сказал? - переспросила она.
- Дедушкин, - повторил спокойно Костя.
- Тот самый Дедушкин, которого хотел поиметь Давид и обломился?
- Тот самый, но ты то откуда знаешь?
- У меня свои источники информации. Ха-а, тот самый Дедушкин... ничего себе. А я уже было подумала, что ты меня разводишь на сто тысяч долларов. Но завод невозможно за два дня переоформить, мы три месяца уже судимся.
- Естественно, потому что у твоих юристов процесс сглаживания граней уже произошел. А невозможно лишь брюки носить ширинкой назад - покакать можно, а пописать нет.
Виктория хохотала вовсю, била своими маленькими кулачками по его груди и приговаривала:
- Ты почему мне не сказал, что ты Дедушкин?
