— После десятилетки? Стрелочниками? И стоило для этого учиться?
— Думаю, стоило. А стрелочником тоже сразу не станешь. Вначале были просто чистильщиками, а теперь вот младшие стрелочники.
— Младшие?
— А что? Лучше быть младшим, чем вообще никем. Понятно?
— Да вы не сердитесь. Я, например, очень рад, что встретил вас. И хорошо здесь. За окном воет ветер, снег. А тут красная печка, тишина, девушка с такими хорошими, добрыми глазами, со смелым сердцем, готовым всегда к подвигам.
— Будете насмехаться — выброшу на холод.
Наташа вышла из будки, очистила стрелки, проводила поезд. Вернувшись, она встретила улыбающийся, внимательный взгляд Димы.
— А скажите, — заговорил Дима, — вы верите в любовь с первого взгляда?
— Не знаю, — ответила Наташа.
Она сейчас думала о Лешке. Ей так захотелось, чтобы здесь вот, на этой скамейке, где полулежал узкогрудый, весь какой-то мокрый и помятый Дима, сидел бы Лешка! А где он сейчас: в будке или стоит на стрелках с лопатой в руках, подставив большое скуластое лицо ветру? А может, и он думает о ней, Наташе? Она не слушала, что говорил Дима. И только когда он приподнялся и почти выкрикнул: «Ну чего же вы молчите?», — Наташа спросила рассеянно:
— Что?
— Я вам сказал, что вы мне нравитесь. Ну идите же сюда! — Дима нетерпеливо заерзал на скамейке.
Наташа посмотрела на него презрительным взглядом и затем только уловила смысл его слов. Вначале ей показалось, что она ослышалась, а поняв, в чем дело, Наташа вдруг рассмеялась громко, весело. Дима смутился, нахмурился. А Наташа все продолжала смеяться, уже беззвучно, нервно. Нет, ей даже Лешка никогда не говорил таких слов, Лешка, который любил ее и каждый раз целовал застенчиво, нерешительно, словно впервые.
Наконец, перестав смеяться, она, раскрасневшаяся, с выбившимися из-под платка волосами, спросила:
— Нет, это вы серьезно… влюблены? — И снова она засмеялась. Затем сказала сквозь смех: — Вы знаете, на кого похожи? На Женю Ксидиаса. Есть пьеса такая, «Интервенция». Не смотрели? Обязательно сходите вместо пивнушки в театр.
— А кто это такой?
— Кто, театр?
— Да нет, этот Женя?
— О, это был, — пряча улыбку, сказала Наташа, — это был человек, который мечтал стать большим революционером! И тоже, как и вы, смело в любви объяснялся.
— Серьезно? — Дима приподнялся, придерживая больную ногу.
— А знаете, чем он кончил? Продал всех. Потому что был бездельник, любил деньги, так же, как и вы, с ходу объяснялся в любви.
Сказав это, она посмотрела на Диму с брезгливой жалостью. Затем взяла скребок, метлу, лопату и вышла из будки.
